читать дальше Едва увидев многочисленные шрамы от глубокой раны лежащего на мягкой кровати мертвенно-бледного Карнистиро, которую его внук получил четверть часа назад в показательном и весьма жарким бою с Форменоссэ Государем, Финвэ преисполнился решимости тотчас поговорить с первенцем.
Разъяренного Сына Мириэль упражняющегося с клинком, Финвэ застал в его личном кабинете, который одновременно служил и мастерской, и спальней, и тренировочной залой. Феанаро был так занят превращением деревянного торса потенциального противника в щепки, что не услышал скрип двери и не почувствовал присутствие отца.
- Тебе уже мало братоубийственных угроз, данных почти пять лоа назад Аракано на том злосчастном Совете, так ты решил теперь искалечить своего сына, Морифинвэ? – грозно вопрошает Нолемэ, остановившись в нескольких метрах и сурово смотря на обнаженный торс вздрогнувшего от неожиданности сына.
- Несчастный случай, – повернувшись лицом к Нолдорану и продолжая крепко сжимать за богато украшенный эфес обнаженный Наромбар, весьма лаконично отвечает Феанаро.
- Несчастный случай? – правая бровь Финвэ поползёт вверх, не предвещая ничего хорошего. – Карнистиро, потерявшему изрядное количество крови, наложили несколько десятков швов, между прочим.
- Прекрасно! По-твоему получается, что это я виноват, что он не смог парировать мой удар?! – непроизвольно повышает тон Феанаро, чувствуя, как огненная ярость, которую он едва успокоил, вновь в нём поднимается и овладевает им. – Карнистиро должен знать, что в Эндорэ его никто не пощадит. Там ты или убиваешь врага, мерзкое отродье Отступника, либо в мгновение ока отправляешься на поклон к истинной королеве Нолдор.
- Поверить не могу… – устало выдыхает Нолэмэ, внутренне приготовившись к очередному спору с любимым сыном, который, сбившись с праведного пути, столько всего уже натворил и творит, как оказалось, доныне. – Ты до сих пор не оставил той безумной самоубийственной идеи? – Встряхивает руками. – К истинной королеве? Надеюсь, Куруфинвэ, что я всё же ослышался, – качает головой. – И ещё, ты, правда, готов так ужасно калечить своих мальчиков, чтобы они смогли сравниться в боевом искусстве с тобой, с тобой - первым клинком Валинора?
- Ослышался так ослышался, – глухо бросает Феанаро, прежде чем подойти к заваленному столу и, взяв лежащие на раскинутых картах ножны тотчас вернуть клинок в них. – Считай, как хочешь. Я уже говорил, это был несчастный случай. Неужто и ты теперь считаешь, что я могу причинить реальный вред своим детям?
Финвэ показалось, что Феанаро больше убеждает себя, чем своего венценосного собеседника.
- Мне не впервой свершать безумные поступки, взять, к примеру, мою дерзновенную идею с сильмариллами, что вполне могла мне стоить свободы или даже жизни…
- Как же в тебя глубоко въелась проклятая ложь черносердечного Отступника! – не выдерживает Нолэмэ. – Сколько раз мне тебе повторять: всеблагие Валар нам не враги, а мудрые покровители! И не один из них не возьмёт твое величайшее из творений, которое, как я вижу, вконец лишило тебя разума против твоей воли.
- Отступник тут не при чём, – зло усмехается Форменоссэ Государь, наливая в хрустальный бокал весьма ядрёное северное вино. – Ты ведь знаешь, хотя тогда ты был так занят Аракано и мог просто прослушать мои слова… – в его голосе проскальзывает старая обида. – Я и до его освобождения из Мандоса думал о том, чтобы переселиться в Эндорэ. – Пододвинув к себе второй бокал, он, чуть замешкавшись, всё же наливает в него вино. – Что мне делать, если тут я на положении всеми призираемого изгоя? Там мы построим свое королевство, что будет могуче, как форменский дуб, и никто, ты слышишь, отец, – резко вскинув голову, Феанаро пронзительно смотрит на оторопевшего от такой вспышки Финвэ, – никто и никогда не посмеет меня более так сильно унизить!
- Давай по порядку, Куруфинвэ, – как можно спокойней произносит Нолэмэ, плавным жестом отказываясь от наполненного бокала. – Тебя никто не презирает, а то, что тебя изгнали, - прямое следствие твоей несдержанности на Совете.
читать дальше