1078 словАрвен оставалась эльфом по крови, даже выбрав судьбу человека, и эльфийские Чертоги были для нее открыты. Она пришла туда, на время расставшись с мужем в людских Чертогах, чтобы, может быть, встретиться с кем-то из бывших обитателей Имладриса или Лотлориэна. Это был последний шанс проститься перед окончательным уходом из мира. Но никто из сидящих в тени своих мыслей не позвал ее. Либо все ее погибшие друзья возродились, либо были слишком погружены в себя. Незнакомцам тем более не было до нее дела. Даже ее красота не притягивала взгляды, хотя Мандос поддерживал для бездомных душ довольно полную иллюзию телесного существования — у них сохранялась прижизненная внешность и даже одежда на их выбор. Какое-то время Арвен бродила одна по бесконечным подземным залам, разглядывая многоцветные, сияющие мягким светом гобелены.
Она уже почти не надеялась с кем-то поговорить, когда перед ней возник высокий темноволосый эльф, чье лицо напомнило ей лица сразу нескольких родичей — особенно братьев Элладана и Элрохира. Конечно, ведь они происходили от него и с материнской, и с отцовской стороны. Арвен знала его в лицо. Лучше всего — по образам, которые создавали в песнях Галадриэль, Глорфиндель и другие из немногих его современников, до сих пор не покинувших Средиземье.
— Айя, Финвэ Нолдоран! — сказала она с поклоном.
— Айя, Арвен Тари Ондорео! — ответил Финвэ, приветствуя ее как равную. Он король, и она — королева; он мертв, и она мертва.
Он не говорил на синдарине, а она много десятилетий не пользовалась квенья, но прямое общение между феар компенсировало разницу языков. Сперва Арвен было неловко — о чем говорить с невероятно древним и никогда не виденным при жизни предком? Ее гондорская жизнь была совершенно чужда ему; имладрисская — понятнее, но даже она прошла в мире, изменившемся коренным образом по сравнению с его временами. Но вскоре стало ясно, что Финвэ прекрасно осведомлен о событиях поздних эпох.
— Что делать покойнику, который останется таковым на все вообразимое будущее, как не подглядывать за живыми? — усмехнулся он. — Гобелены Вайрэ дают неплохое представление об истории. Правда, я редко смотрю на нынешнее Средиземье. Время эльдар кончилось, а атани мне чужие. Да и поколения у них сменяются слишком часто — не уследишь, как быстро исчезают знакомые лица и имена. Хотя коронацию твоего сына я видел. Он был достойным наследником, много сделал при жизни отца — надеюсь, и правителем будет не хуже. Он мой пятикратный правнук, не так ли?
— Трехкратный, если считать самое близкое родство — через мою мать.
— Да, Келебриан... Жаль, что вы так и не увиделись.
Арвен вздохнула и села у стены, опустив голову.
— Я видела гобелен с прибытием отца. Он не сказал ей сразу обо мне. Она была так счастлива, когда впервые за пять сотен лет обняла его и леди Галадриэль. Наверно, думала, что я, как и мои братья, просто задержалась — еще немного подождать, и мы снова заживем все вместе, как в старое доброе время в веселом Имладрисе... Это разбило мне сердце. Но что делать — я не могла иначе.
Финвэ опустился на камень рядом. Арвен не видела его сквозь закрывшие лицо волосы и скорее угадала, чем почувствовала, как он гладит ее по голове. Иллюзия не могла быть полной — ощущения оставались нереальными. "И он ведет такое существование уже тысячи лет, добровольно..."
— Она поняла и простила, я думаю. Знаешь, в тебе еще больше от Лютиэн, чем было видно при жизни. Там все замечали внешнее сходство, а я видел ее душу, когда она приходила сюда, и теперь вижу твою. Материнское сердце должно было прозреть в тебе это — что если ты по-настоящему полюбишь, то сможешь ради любви отказаться от всей своей жизни, от всех, кто дорог тебе. Келебриан может винить судьбу, которая свела тебя с одним из фирьяр, но не винит тебя за твой выбор.
— Ее уже не спросишь. Для нашего душевного спокойствия лучше верить в это. По крайней мере, теперь она счастлива с Элладаном и Элрохиром. Я предвижу, что у нее будет много внуков на Эрессеа.
— И все же, что такого было в Арагорне? Почему тебе полюбился он, а не его отец, дед, прадед? Ведь много поколений его рода жило в Имладрисе, и все были не менее красивыми, умными и отважными, чем он.
— На это у меня два ответа. Один ты уже упомянул: непостижимая судьба. Другой, простой — их возраст во время первой встречи. Большинство принцев дунэдайн были мальчишками, росли и учились у меня на глазах, я в чем-то заменяла им мать или старшую сестру. Арагорна я впервые увидела двадцатилетним — это как эльда возрастом от пятидесяти до ста. Между нами не было детской привязанности, которая помешала бы взрослому чувству.
Финвэ мечтательно улыбнулся.
— У меня было так с Мириэль. После того как меня выбрали королем, все молодые нолдор были мне как дети. Но мой народ рос, а я был все больше занят. Выросло поколение, детства которого я не застал за заботами о строительстве Тириона. Однажды мне представили молодую, но уже известную своим искусством прекрасную незнакомку... Остальное ты знаешь.
— Мне всегда было жаль вас, — сказала Арвен. — Вы заслуживали вечного счастья, а не такого.
— К чему жалеть о том, что давно свершилось? Я много лет отдал сожалениям. Но теперь предпочитаю утешаться тем добрым, что принесла наша судьба и наши решения. Например, без них не родилась бы ты и большинство твоих родных.
— Это правда. Кто еще из нашей семьи до сих пор в Мандосе? Быть может, им есть что сказать перед моим уходом.
— Сыновьям Феанаро, конечно, есть что сказать внучке Эльвинг. Не смущайся — это может быть нужно для их исцеления. Пусть рассудит Мандос. Сам Феанаро, пожалуй, не откажется — он изменился с тех пор, когда не желал знать потомков Индис. Айканаро, конечно, захочет передать весточку любимой за Круги... Идем, я отведу тебя.
— Идем, — ответила Арвен, и они оба встали.
— Но не сразу, не так, как я переместился к тебе. По дороге мы посмотрим на новые гобелены. Ты узнаешь, как живут все возрожденные и отплывшие на Запад. Они часто собираются на праздники или увидеть какое-нибудь новое творение, и так попадают на полотно Вайрэ. Многое ты уже видела, но, возможно, у тебя остались неразрешенные вопросы. Я буду рад помочь.
Арвен кивнула и пошла вслед за прапрадедом, предвкушая продолжения историй, которые невозможно было узнать в Средиземье после вознесения Амана. Вместе ли Амрот и Нимродель? Есть ли другие дети у Идриль и Туора? Что еще построил архитектор, уплывший на Запад, когда все его творения были разрушены в войнах? Судя по тому, что она уже видела на аманских гобеленах, были все основания надеяться: и эти продолжения, во всяком случае, будут счастливыми.
-
-
27.09.2016 в 19:22-
-
27.09.2016 в 20:19А почему Финве сейчас не с Мириэль?
-
-
28.09.2016 в 08:17-
-
28.09.2016 в 12:41Стиль немного своеобразный, но в целом понравилось.
-
-
29.09.2016 в 21:58-
-
30.09.2016 в 14:10Эльвинг, она же в доме Вайрэ, а не в Мандосе.