1041 слово, POV Маглора, возможно, АУ (палантиры в Белерианде).
За все то время, что мы прожили без Маэдроса, я лишь дважды смотрел в один из Зрячих Камней нашего отца. Первый раз – вскоре после несчастливого посольства. Скорее по наущению самых неугомонных из братьев. «А вдруг Моргот…» «А если он…» Что? Мы и сами не знали. Дней – ну то есть времени во тьме – уже прошло немало, чтобы предательский отряд дошел до морготовой крепости; никакой иной твердыни, чтобы переправить туда пленника у нашего Врага не было… И все-таки я заглянул в темную глубину старшего Камня. Темнота распалась на звездное небо и черный силуэт на нем, очень отчетливый, словно выделялся он не только тем, что заслонял звезды. Я пожелал увидеть крепость ближе, Камень выполнил моё желание, - вот, различимы и огромные ворота, они закрыты, возле них не видно никого… Что я собирался увидеть? Но я всё еще вглядывался. И тогда… Нет, ничего нового я не увидел. Но видимое вдруг начало словно сочиться ощущением угрозы… нет, мощи, огромной, неизмеримой, и- словно приближающейся из какой-то дали… прямо ко мне. В темном силуэте крепости ничего не менялось – пока, - но эта мощь сковывало, и все сильнее было ощущение, что скоро она будет вовсе близко, прямо здесь, и тогда… Страх победил оцепенение. Я с силой отшвырнул себя в сторону(не так просто сдвинуть с места Видящий Камень!), и, не поворачиваясь, на ощупь, непослушными руками закрыл шкатулку. Когда я вышел из шатра – как рассказали братья – на нетвердых ногах и с безумным лицом, - на меня набросились с вопросами. Потом я понял – они думали, что я в самом деле увидел Майтимо – там. - Что ты видел? Что с ним? - Ничего… ничего не видел, и если… - страх снова поднялся во мне и снова придал мне сил, - если хоть какой-то глупец из вас возьмется высматривать его там… как я… помните, вы погубите всех нас, всех, кто еще здесь! Передо мной молча расступились, пропуская. Никто не пожелал тогда узнать подробности.
Через недолгое время пришло посольство от Моргота, и мы без всяких ухищрений узнали их условия – как и то, что мы не может их выполнить. Дальше… у нас было много дел – в своем лагере, в дальних и не слишком разведках, мы узнавали окрестные земли – и их немногочисленных обитателей… И три тени из прошлого, о которых помнил каждый, словно незримо следили за нашими делами: дед, отец, брат. И казалось, что третья тень попала в их ряды так же бесповоротно, как и две первые.
А потом, спустя немалое время, случилось многое, что, казалось бы, еще больше отдалило прошлое… или приблизило его. Новые пришельцы на этих землях – старые знакомые. Новый лагерь на другом берегу озера. …И Финдекано, пришедший к нам вскоре после переноса лагеря. Он говорил со мной, он упрекал, бесился от отчаяния… Он ушел в гневе – и оставил меня в раздумьях. Да, он только сейчас встретился с тем, что настигло нас уже давно – смесью бешенства и отчаяния, точнее всего выраженной в словах – «А что можно сделать?!» Мы. казалось бы, давно научились жить с этим, и всё же… «Он же твой брат, ты что, забыл?!» - я снова и снова будто слышал его крик. Но у меня так и не было другого ответа на вопрос, что же можно сделать. …Не знаю, что я собирался увидеть, когда через несколько дней, не предупредив на этот раз никого, снова открыл шкатулку со старшим из Зрячих Камней. В конце концов, похоже, не только для нас новые светила были совершенно нежданными пришельцами в этом мире: дальние дозоры, вернувшись, рассказали, как удирали от света те орки, что бродили тогда по равнине! Значит, и тот, кто из посылает, тоже… наверное, не рад. Я в самом деле не ощутил той угрозы. И куда яснее прежнего видел теперь крепость, вырастающую из скал. Если бы моей целью было – разглядеть жилище Врага как можно подробнее, я мог бы узнать многое. Но я просто думал, не мог перестать думать – о Майтимо, о нас, о себе, о прошедшем с тех пор времени, о гневе и отчаянии Финдекано… И Камень как-то по своему отвечал моим мыслям. Крепость приближалась, вот перед не осталось неба, вот это уже лишь часть ее стен – или скал? – я не вглядывался, но следил за сменяющимися картинами. А потом я увидел брата. Мертвого брата. Сомнения быть не могло. Хотя… Я не знаю, как я мог бы узнать прежнего Майтимо в этом эльфе, что до смерти, похоже, прошел все круги Железной Преисподней. Истощенное тело, хранящее многочисленные следы, какая-то, едва не распадающаяся на нити одежда, спутанные волосы, цвет которых уже едва угадывается… Неузнаваемое, истощенное лицо, искаженное гримасой последней из пережитых мук, закрытые – запавшие – глаза. И массивная цепь, приковывающая его к темно-бурой скале. Я не узнал бы его, если бы не знал, что это – он. Одно я знал точно: переживший все, то я могу только едва угадать – без сомнения мертв. Это только хроа моего брата, его фэа… наверное, уже в Чертогах. Только безжизненное тело, которое Враг вывесил, видимо, хвалясь своей победой. А мы, наверное, настолько оглохли, что не ощутили тот миг, когда… А может быть, как раз Моргот сумел скрыть - это тоже. В тот раз я не помнил, как и когда перестал смотреть в глубину Камня, закрыл шкатулку, выбрался из шатра… Я сидел на берегу озера и понимал, что прошло немало времени. И… я не знаю, не могу до конца объяснить даже себе, почему я назначил себя хранителем этой печальной тайны. Я не мог сказать об этом даже братьям. Никому. Сейчас. Но когда? Не знаю. Не теперь.
Несколькими днями позже в лагерь пришли двое из народа Нолофинве: они искали Финдекано. Я мало чем смог помочь им: у нас он побывал уже давно… Я только подумал тогда: что, если он решил отомстить не нам, а Морготу? Нет, только бы не это, - ведь Враг найдет, чем сломать его душу до конца, у него есть, что предъявить. Нет, никому не желал я того же отчаяния. Даже ему – или ему в особенности. Я задумывался потом: а если это морок Врага? Мне хотелось поверить… но я знал, что видел Майтимо.
*
…Когда в наш лагерь пришли вести об орле, прилетевшем на северный берег, я снова вспомнил о мороке – когда смог думать и вспоминать хоть о чем-то. Но это был не морок. И – я не ошибался, посчитав брата мертвым. Я просто не знал – о, я многое не знал, нет, - мы многого еще не знали из того, что нам вскоре предстояло узнать… Хотя бы того, сколько может выдержать эльф – и остаться в живых.
О! Весьма интересная идея, хотя я всегда считала, что они не знали точно - мертв он или жив. И даже могли считать, что его убили в схватке, а Моргот лжет, что взял его в плен.
Господин Габриэль Динотерий - хитрый ящер, и он подождет!
Поскольку автор - таки я, добавлю небольшое пояснение:
Второй эпизод рассказа – отсылка к следующему моменту рассказа Curvo (авторство - Кеменкири, Одна Змея) - речь, соответственно, от лица Куруфина:
«А ведь он и тогда что-то почувствовал – более чем заранее... И, пожалуй, стремительное появление и вовсе уж молниеносное отбытие из нашего лагеря Финдекано было тут ни при чем. По крайней мере, не являлось непосредственной причиной. Столь же фатальная... нет, даже не грусть, а какая-то придавленность к земле поразила Макалаурэ несколькими днями позже. Я спрашивал его – уже после прибытия посланца и даже позднее: что произошло с тобой? Ты предчувствовал? Ты знал? Хотя бы – надеялся снова увидеть его живым? - Живым? Нет! Нет. – Отвечал он, с видом внезапно разбуженного. На слове «живым» его передернуло. Более определенного ответа я так и не добился.»
Идея о том, что Маглор смотрел в палантир и что он там видел, существовала уже в момент написания рассказа, но в него отчетливо «не вмещалась», потому что весь текст писался с точки зрения Куруфина, а ему Маглор о произошедшем так и не рассказал.
-
-
24.03.2011 в 23:10За все то время, что мы прожили без Маэдроса, я лишь дважды смотрел в один из Зрячих Камней нашего отца.
Первый раз – вскоре после несчастливого посольства. Скорее по наущению самых неугомонных из братьев. «А вдруг Моргот…» «А если он…» Что? Мы и сами не знали. Дней – ну то есть времени во тьме – уже прошло немало, чтобы предательский отряд дошел до морготовой крепости; никакой иной твердыни, чтобы переправить туда пленника у нашего Врага не было…
И все-таки я заглянул в темную глубину старшего Камня. Темнота распалась на звездное небо и черный силуэт на нем, очень отчетливый, словно выделялся он не только тем, что заслонял звезды. Я пожелал увидеть крепость ближе, Камень выполнил моё желание, - вот, различимы и огромные ворота, они закрыты, возле них не видно никого… Что я собирался увидеть? Но я всё еще вглядывался. И тогда… Нет, ничего нового я не увидел. Но видимое вдруг начало словно сочиться ощущением угрозы… нет, мощи, огромной, неизмеримой, и- словно приближающейся из какой-то дали… прямо ко мне. В темном силуэте крепости ничего не менялось – пока, - но эта мощь сковывало, и все сильнее было ощущение, что скоро она будет вовсе близко, прямо здесь, и тогда…
Страх победил оцепенение. Я с силой отшвырнул себя в сторону(не так просто сдвинуть с места Видящий Камень!), и, не поворачиваясь, на ощупь, непослушными руками закрыл шкатулку.
Когда я вышел из шатра – как рассказали братья – на нетвердых ногах и с безумным лицом, - на меня набросились с вопросами. Потом я понял – они думали, что я в самом деле увидел Майтимо – там.
- Что ты видел? Что с ним?
- Ничего… ничего не видел, и если… - страх снова поднялся во мне и снова придал мне сил, - если хоть какой-то глупец из вас возьмется высматривать его там… как я… помните, вы погубите всех нас, всех, кто еще здесь!
Передо мной молча расступились, пропуская. Никто не пожелал тогда узнать подробности.
Через недолгое время пришло посольство от Моргота, и мы без всяких ухищрений узнали их условия – как и то, что мы не может их выполнить.
Дальше… у нас было много дел – в своем лагере, в дальних и не слишком разведках, мы узнавали окрестные земли – и их немногочисленных обитателей…
И три тени из прошлого, о которых помнил каждый, словно незримо следили за нашими делами: дед, отец, брат. И казалось, что третья тень попала в их ряды так же бесповоротно, как и две первые.
А потом, спустя немалое время, случилось многое, что, казалось бы, еще больше отдалило прошлое… или приблизило его. Новые пришельцы на этих землях – старые знакомые. Новый лагерь на другом берегу озера.
…И Финдекано, пришедший к нам вскоре после переноса лагеря. Он говорил со мной, он упрекал, бесился от отчаяния… Он ушел в гневе – и оставил меня в раздумьях. Да, он только сейчас встретился с тем, что настигло нас уже давно – смесью бешенства и отчаяния, точнее всего выраженной в словах – «А что можно сделать?!» Мы. казалось бы, давно научились жить с этим, и всё же… «Он же твой брат, ты что, забыл?!» - я снова и снова будто слышал его крик. Но у меня так и не было другого ответа на вопрос, что же можно сделать.
…Не знаю, что я собирался увидеть, когда через несколько дней, не предупредив на этот раз никого, снова открыл шкатулку со старшим из Зрячих Камней.
В конце концов, похоже, не только для нас новые светила были совершенно нежданными пришельцами в этом мире: дальние дозоры, вернувшись, рассказали, как удирали от света те орки, что бродили тогда по равнине! Значит, и тот, кто из посылает, тоже… наверное, не рад.
Я в самом деле не ощутил той угрозы. И куда яснее прежнего видел теперь крепость, вырастающую из скал. Если бы моей целью было – разглядеть жилище Врага как можно подробнее, я мог бы узнать многое. Но я просто думал, не мог перестать думать – о Майтимо, о нас, о себе, о прошедшем с тех пор времени, о гневе и отчаянии Финдекано… И Камень как-то по своему отвечал моим мыслям. Крепость приближалась, вот перед не осталось неба, вот это уже лишь часть ее стен – или скал? – я не вглядывался, но следил за сменяющимися картинами.
А потом я увидел брата. Мертвого брата.
Сомнения быть не могло. Хотя… Я не знаю, как я мог бы узнать прежнего Майтимо в этом эльфе, что до смерти, похоже, прошел все круги Железной Преисподней. Истощенное тело, хранящее многочисленные следы, какая-то, едва не распадающаяся на нити одежда, спутанные волосы, цвет которых уже едва угадывается… Неузнаваемое, истощенное лицо, искаженное гримасой последней из пережитых мук, закрытые – запавшие – глаза. И массивная цепь, приковывающая его к темно-бурой скале.
Я не узнал бы его, если бы не знал, что это – он.
Одно я знал точно: переживший все, то я могу только едва угадать – без сомнения мертв. Это только хроа моего брата, его фэа… наверное, уже в Чертогах. Только безжизненное тело, которое Враг вывесил, видимо, хвалясь своей победой. А мы, наверное, настолько оглохли, что не ощутили тот миг, когда… А может быть, как раз Моргот сумел скрыть - это тоже.
В тот раз я не помнил, как и когда перестал смотреть в глубину Камня, закрыл шкатулку, выбрался из шатра… Я сидел на берегу озера и понимал, что прошло немало времени.
И… я не знаю, не могу до конца объяснить даже себе, почему я назначил себя хранителем этой печальной тайны. Я не мог сказать об этом даже братьям. Никому. Сейчас. Но когда? Не знаю. Не теперь.
Несколькими днями позже в лагерь пришли двое из народа Нолофинве: они искали Финдекано. Я мало чем смог помочь им: у нас он побывал уже давно… Я только подумал тогда: что, если он решил отомстить не нам, а Морготу? Нет, только бы не это, - ведь Враг найдет, чем сломать его душу до конца, у него есть, что предъявить.
Нет, никому не желал я того же отчаяния. Даже ему – или ему в особенности.
Я задумывался потом: а если это морок Врага? Мне хотелось поверить… но я знал, что видел Майтимо.
*
…Когда в наш лагерь пришли вести об орле, прилетевшем на северный берег, я снова вспомнил о мороке – когда смог думать и вспоминать хоть о чем-то.
Но это был не морок. И – я не ошибался, посчитав брата мертвым. Я просто не знал – о, я многое не знал, нет, - мы многого еще не знали из того, что нам вскоре предстояло узнать…
Хотя бы того, сколько может выдержать эльф – и остаться в живых.
-
-
24.03.2011 в 23:41-
-
25.03.2011 в 11:59Стиль немного тяжеловат.
-
-
25.03.2011 в 13:11Читатель.
-
-
25.03.2011 в 22:02Читатель.
-
-
28.03.2011 в 19:03Спасибо большое, хотелось именно такой атмосферы. И что POV Маглора порадовало.
Спасибо автору!
Заказчик
-
-
13.04.2011 в 02:55Второй эпизод рассказа – отсылка к следующему моменту рассказа Curvo (авторство - Кеменкири, Одна Змея) - речь, соответственно, от лица Куруфина:
«А ведь он и тогда что-то почувствовал – более чем заранее... И, пожалуй, стремительное появление и вовсе уж молниеносное отбытие из нашего лагеря Финдекано было тут ни при чем. По крайней мере, не являлось непосредственной причиной. Столь же фатальная... нет, даже не грусть, а какая-то придавленность к земле поразила Макалаурэ несколькими днями позже. Я спрашивал его – уже после прибытия посланца и даже позднее: что произошло с тобой? Ты предчувствовал? Ты знал? Хотя бы – надеялся снова увидеть его живым?
- Живым? Нет! Нет. – Отвечал он, с видом внезапно разбуженного. На слове «живым» его передернуло.
Более определенного ответа я так и не добился.»
Идея о том, что Маглор смотрел в палантир и что он там видел, существовала уже в момент написания рассказа, но в него отчетливо «не вмещалась», потому что весь текст писался с точки зрения Куруфина, а ему Маглор о произошедшем так и не рассказал.