Архивный персонаж
Название: Женщины
Размер: ок. 1000 слов
Рейтинг: PG
Категория, жанр: джен, драма, "missing scene"
Персонажи/Пейринги: вдовы Элендила, Исилдура и Элендура
Краткое содержание: в Имладрис приходят вести о поражении в Ирисной Низине.
Предупреждение: две части связаны скорее героями, чем сюжетом.
читать дальшеПосле войны
Он говорил торопливо, горячо, почти не запинаясь — этот вчерашний мальчик, которому так невыносимо трудно было рассказывать о том, как погиб его Король — и о том, почему он сам выжил.
А договорив, юноша снова опустился на колени, вручая своему Королю — теперь уже Королю! — то, что осталось от его отца: переломленный клинок.
В огромном зале было тихо, очень тихо. Молчали люди, почти не дыша. Молчали эльфы, пришедшие разделить это горе. Молчал владыка Элронд, глядя, как встаёт со своего кресла вчерашний мальчишка, а сегодня — Король Арнора, и в который раз поражался силе духа людей. Как похож этот мальчик на Элроса. Как тот сжимал переданный ему клинок прапрадеда — ведь был не старше!
От Валандила ждали слов, и он говорил, говорил для людей, для теперь уже своего народа — а рука его лежала на плече сидевшей рядом матери, потому что для неё слов не было всё равно.
Тринадцать лет назад здесь, в Имладрисе, её считали молодой, и она себя чувствовала себя юной, потому что носила под сердцем дитя. Оронлоссэ помнила, как муж уговаривал её — ничего, что война и тьма, они ведь не боялись там, в старой жизни, в Роменне, рожать дитя в мире тьмы, ребёнок принесёт с собой искру света…
Предвидел он, что этому, четвёртому сыну наследовать Скипетр отца? Или то была лишь искренняя забота о ней, стремление оставить хоть часть себя — любовь, не нуждающаяся в провидении?
Тринадцать лет назад она была молодой, и Валандил был младенцем у неё на руках. Месяц назад она была молодой, а сын был мальчиком, учащимся у эльфов.
А сейчас она стала старой, потому что если ушли её сыновья — то сколько же ей лет? Кириону было так мало, а он мёртв, и Аратан, и Элендур, и Исилдура, луны, озарявшей путь — больше нет в мире.
И можно говорить о надежде дунэдайн, о продолжении рода — но у неё остался только один сын, который сегодня вырос.
У неё — остался.
И как нельзя плакать здесь, сейчас — она королева, пусть вдовствующая королева, а королевы не плачут, как обычные женщины, не рыдают, когда гибнет разом вся их семья, даже если не на войне, а — после войны… как нельзя плакать, так нельзя обернуться назад, где у стены застыли две женщины.
Госпожа Алфирин всегда носила серое — вот уже два года. Но только сегодня у неё серое — даже лицо.
Очень больно терять разом. Больнее ли — отсекать ломтями?
Стражи Арнора помнили, как она поднялась на Амон Сул, и никто не решился остановить королеву. Ещё не пришла горькая весть, а она стояла и смотрела в матово-чёрную поверхность — на те чёрные равнины и скалы, где прощались с её младшим сыном.
Весть о победе прокатилась громом — и о цене, уплаченной за победу. Госпожа Алфирин знала, что у её мужа нет и не будет усыпальницы.
Она смотрела куда-то вдаль, над головами людей, и ей не нужен был зрячий камень, чтобы увидеть, как там, на юге, гибнет её сын. Последний, кто оставался.
И не осталось ничего — ни семьи, ни долга перед страной.
А она-то боялась, что уйдёт раньше мужа, и сыновьям придётся плакать над ней.
Госпожа Алфирин молча сжала пальцы женщины, стоящей возле неё.
Так больно потерять всё — но там, за краем, будет встреча, и до края так немного осталось.
А когда впереди — годы…
Она была так молода ещё, Айвэнель, дитя южных земель у Великой Реки, вся раскрытая миру — маленькая пташка.
Она смирилась с гибелью сына — мальчишки, немногим старше Валандила. Госпожа Алфирин видела её лишь раз до этой потери — на свадьбе с её внуком, наследником Элендуром. Она сияла тогда, и сияние это, затрепетав от первой потери — не погасло, разгорелось снова.
Айвэнель ждала мужа. Ждала и верила, что будет победа, что он вернётся, что они будут вместе, что у них родятся дети… погибшего Элатана не заменить, но будут другие…
Она пела, услышав о победе.
Она ждала мужа.
Но всё оборвалось — навсегда, и рассказ Охтара вбил гвозди в крышку гроба.
Расцветшую надежду затоптали орочьи сапоги.
И что оставалось впереди? Годы. Десятилетия.
Чтобы снова найти надежду.
И не вспомнят
Не диво, что Аннуминас праздновал — праздники были часты здесь.
Но странным было то, что в город приехала госпожа Алфирин — вдовствующая королева ещё ни разу не покидала Имладрис после вестей о победе и гибели Короля.
«Она изменилась,» — говорили люди. Никто не сказал бы «она постарела», хотя это было так.
Они стояли на балконе — госпожа Алфирин и вдовствующая королева Оронлоссэ. Скоро и она станет — просто «госпожа Оронлоссэ». Скоро в Арноре будет новая королева.
Время шло.
— Он стал совсем взрослым мужчиной. Владыка.
— Король, — и в голосе вдовствующей королевы звучала гордость сыном. Гордость и радость.
Наследник Элендила. Великим Королям всегда наследуют внуки?
Он был так молод, но справлялся сам — он слушал советников и мать, но решения были его собственными. Так было с его тринадцати лет…
— Гордись сыном, Оронлоссэ, — лицо госпожи Алфирин было спокойно, а в голосе звучала боль. — Гордись отсюда, с балкона.
Она посмотрела на собеседницу.
— Твой муж оставил тебе в дар то, что он мог — сына. И себе в дар; его будут помнить — Валандил, сын Исилдура.
— Сын, которого он не знал, — Оронлоссэ почти привыкла думать об этом. Почти.
— Да, — госпожа Алфирин смотрела, по обыкновению, куда-то вдаль. — Сын, которого он не знал. Сын, которого вырастила ты. Но он — сын Исилдура. Так напишут в хрониках. Так споют менестрели. Они поют — Исилдур, сын Элендила, победитель Саурона.
Оронлоссэ коснулась её руки.
— Госпожа Алфирин… — когда-то она говорила «матушка», но после гибели мужа не могла.
— Я не возмущаюсь и не жалуюсь, — госпожа Алфирин покачала головой. — В молодости мне казалось это несправедливым: мы знаем имена Королей и Князей, великих и малых, но не помним их матерей и жён. Кто был королевой Элроса, Оронлоссэ? — та молчала.
— Мы помним Эрендис…
— И королеву Инзилбет. Тех, чьи браки принесли горе и несчастье. Но если брак счастливый — что знаем мы о таких женщинах? Мы растим наших сыновей — и вечно стоим в их тени. И это правильно, Оронлоссэ, это так правильно.
— Ещё мы помним Алмариан, госпожа — благодаря Королю Элендилу.
Госпожа Алфирин медленно кивнула.
— Да. Он понимал…
И назвал первенца — Исилдур. Он пытался, право…
Но кто помнил, что последнюю княгиню Андуниэ звали Итильвэн?
Оронлоссэ умолкла, понимая, что госпожа Алфирин хочет что-то сказать ей — или просто выговориться?
— Помним ли мы о воздухе? О воде? Нет, пока их хватает. Глядя на дом — восхищаемся ли мы прочностью фундамента или только мастерством архитектора? Мы рожаем сыновей, вскармливаем их, нянчим — и уходим в тень, чтобы славили их отцов.
— Они сами будут помнить нас. Помнить, пока живы. А нужно ли что-то ещё?
Госпожа Алфирин кивнула — так же медленно, как всегда.
— Нет. Разве что — там, в Чертогах.
— Там будет неважно, кого помнят, кого забыли…
— Да, Оронлоссэ. И там не Исилдур скажет «я вырастил Короля». Это скажешь — ты.
Размер: ок. 1000 слов
Рейтинг: PG
Категория, жанр: джен, драма, "missing scene"
Персонажи/Пейринги: вдовы Элендила, Исилдура и Элендура
Краткое содержание: в Имладрис приходят вести о поражении в Ирисной Низине.
Предупреждение: две части связаны скорее героями, чем сюжетом.
читать дальшеПосле войны
Он говорил торопливо, горячо, почти не запинаясь — этот вчерашний мальчик, которому так невыносимо трудно было рассказывать о том, как погиб его Король — и о том, почему он сам выжил.
А договорив, юноша снова опустился на колени, вручая своему Королю — теперь уже Королю! — то, что осталось от его отца: переломленный клинок.
В огромном зале было тихо, очень тихо. Молчали люди, почти не дыша. Молчали эльфы, пришедшие разделить это горе. Молчал владыка Элронд, глядя, как встаёт со своего кресла вчерашний мальчишка, а сегодня — Король Арнора, и в который раз поражался силе духа людей. Как похож этот мальчик на Элроса. Как тот сжимал переданный ему клинок прапрадеда — ведь был не старше!
От Валандила ждали слов, и он говорил, говорил для людей, для теперь уже своего народа — а рука его лежала на плече сидевшей рядом матери, потому что для неё слов не было всё равно.
Тринадцать лет назад здесь, в Имладрисе, её считали молодой, и она себя чувствовала себя юной, потому что носила под сердцем дитя. Оронлоссэ помнила, как муж уговаривал её — ничего, что война и тьма, они ведь не боялись там, в старой жизни, в Роменне, рожать дитя в мире тьмы, ребёнок принесёт с собой искру света…
Предвидел он, что этому, четвёртому сыну наследовать Скипетр отца? Или то была лишь искренняя забота о ней, стремление оставить хоть часть себя — любовь, не нуждающаяся в провидении?
Тринадцать лет назад она была молодой, и Валандил был младенцем у неё на руках. Месяц назад она была молодой, а сын был мальчиком, учащимся у эльфов.
А сейчас она стала старой, потому что если ушли её сыновья — то сколько же ей лет? Кириону было так мало, а он мёртв, и Аратан, и Элендур, и Исилдура, луны, озарявшей путь — больше нет в мире.
И можно говорить о надежде дунэдайн, о продолжении рода — но у неё остался только один сын, который сегодня вырос.
У неё — остался.
И как нельзя плакать здесь, сейчас — она королева, пусть вдовствующая королева, а королевы не плачут, как обычные женщины, не рыдают, когда гибнет разом вся их семья, даже если не на войне, а — после войны… как нельзя плакать, так нельзя обернуться назад, где у стены застыли две женщины.
Госпожа Алфирин всегда носила серое — вот уже два года. Но только сегодня у неё серое — даже лицо.
Очень больно терять разом. Больнее ли — отсекать ломтями?
Стражи Арнора помнили, как она поднялась на Амон Сул, и никто не решился остановить королеву. Ещё не пришла горькая весть, а она стояла и смотрела в матово-чёрную поверхность — на те чёрные равнины и скалы, где прощались с её младшим сыном.
Весть о победе прокатилась громом — и о цене, уплаченной за победу. Госпожа Алфирин знала, что у её мужа нет и не будет усыпальницы.
Она смотрела куда-то вдаль, над головами людей, и ей не нужен был зрячий камень, чтобы увидеть, как там, на юге, гибнет её сын. Последний, кто оставался.
И не осталось ничего — ни семьи, ни долга перед страной.
А она-то боялась, что уйдёт раньше мужа, и сыновьям придётся плакать над ней.
Госпожа Алфирин молча сжала пальцы женщины, стоящей возле неё.
Так больно потерять всё — но там, за краем, будет встреча, и до края так немного осталось.
А когда впереди — годы…
Она была так молода ещё, Айвэнель, дитя южных земель у Великой Реки, вся раскрытая миру — маленькая пташка.
Она смирилась с гибелью сына — мальчишки, немногим старше Валандила. Госпожа Алфирин видела её лишь раз до этой потери — на свадьбе с её внуком, наследником Элендуром. Она сияла тогда, и сияние это, затрепетав от первой потери — не погасло, разгорелось снова.
Айвэнель ждала мужа. Ждала и верила, что будет победа, что он вернётся, что они будут вместе, что у них родятся дети… погибшего Элатана не заменить, но будут другие…
Она пела, услышав о победе.
Она ждала мужа.
Но всё оборвалось — навсегда, и рассказ Охтара вбил гвозди в крышку гроба.
Расцветшую надежду затоптали орочьи сапоги.
И что оставалось впереди? Годы. Десятилетия.
Чтобы снова найти надежду.
И не вспомнят
Не диво, что Аннуминас праздновал — праздники были часты здесь.
Но странным было то, что в город приехала госпожа Алфирин — вдовствующая королева ещё ни разу не покидала Имладрис после вестей о победе и гибели Короля.
«Она изменилась,» — говорили люди. Никто не сказал бы «она постарела», хотя это было так.
Они стояли на балконе — госпожа Алфирин и вдовствующая королева Оронлоссэ. Скоро и она станет — просто «госпожа Оронлоссэ». Скоро в Арноре будет новая королева.
Время шло.
— Он стал совсем взрослым мужчиной. Владыка.
— Король, — и в голосе вдовствующей королевы звучала гордость сыном. Гордость и радость.
Наследник Элендила. Великим Королям всегда наследуют внуки?
Он был так молод, но справлялся сам — он слушал советников и мать, но решения были его собственными. Так было с его тринадцати лет…
— Гордись сыном, Оронлоссэ, — лицо госпожи Алфирин было спокойно, а в голосе звучала боль. — Гордись отсюда, с балкона.
Она посмотрела на собеседницу.
— Твой муж оставил тебе в дар то, что он мог — сына. И себе в дар; его будут помнить — Валандил, сын Исилдура.
— Сын, которого он не знал, — Оронлоссэ почти привыкла думать об этом. Почти.
— Да, — госпожа Алфирин смотрела, по обыкновению, куда-то вдаль. — Сын, которого он не знал. Сын, которого вырастила ты. Но он — сын Исилдура. Так напишут в хрониках. Так споют менестрели. Они поют — Исилдур, сын Элендила, победитель Саурона.
Оронлоссэ коснулась её руки.
— Госпожа Алфирин… — когда-то она говорила «матушка», но после гибели мужа не могла.
— Я не возмущаюсь и не жалуюсь, — госпожа Алфирин покачала головой. — В молодости мне казалось это несправедливым: мы знаем имена Королей и Князей, великих и малых, но не помним их матерей и жён. Кто был королевой Элроса, Оронлоссэ? — та молчала.
— Мы помним Эрендис…
— И королеву Инзилбет. Тех, чьи браки принесли горе и несчастье. Но если брак счастливый — что знаем мы о таких женщинах? Мы растим наших сыновей — и вечно стоим в их тени. И это правильно, Оронлоссэ, это так правильно.
— Ещё мы помним Алмариан, госпожа — благодаря Королю Элендилу.
Госпожа Алфирин медленно кивнула.
— Да. Он понимал…
И назвал первенца — Исилдур. Он пытался, право…
Но кто помнил, что последнюю княгиню Андуниэ звали Итильвэн?
Оронлоссэ умолкла, понимая, что госпожа Алфирин хочет что-то сказать ей — или просто выговориться?
— Помним ли мы о воздухе? О воде? Нет, пока их хватает. Глядя на дом — восхищаемся ли мы прочностью фундамента или только мастерством архитектора? Мы рожаем сыновей, вскармливаем их, нянчим — и уходим в тень, чтобы славили их отцов.
— Они сами будут помнить нас. Помнить, пока живы. А нужно ли что-то ещё?
Госпожа Алфирин кивнула — так же медленно, как всегда.
— Нет. Разве что — там, в Чертогах.
— Там будет неважно, кого помнят, кого забыли…
— Да, Оронлоссэ. И там не Исилдур скажет «я вырастил Короля». Это скажешь — ты.
@темы: Долгожданное мнение
-
-
05.01.2018 в 15:43Что-то тоскливое слышится в речах этих матерей и жен, что-то, что тянется за ними с поздненуменорских времен. Как-то все так, как быть не должно.
Как похож этот мальчик на Элроса. Как тот сжимал переданный ему клинок прапрадеда — ведь был не старше!
А чей клинок передали Элросу? Я что-то не соображаю. Вообще, весь текст требует знания нуменорско-средиземской истории что автору огромный плюс, а вот читателю в данном случае - минус))
-
-
05.01.2018 в 19:29Мне-то кажется, что кто там что скажет в Чертогах - совершенно не важно, да и не очень ясно, будут ли для людей те Чертоги или что-то другое. Так что это очень сомнительное утешение
Ну что-то для людей точно будет. Но смысл в том, что важно, кто что сделал на самом деле, а не о ком в летописях напишут.
А чей клинок передали Элросу?
Тингола.
-
-
06.01.2018 в 02:49Это да. При таком сравнении - это бесспорно так.
-
-
10.01.2018 в 02:00Интересная форма текста. Не могу до конца определиться, как он воспринимается – рассказ в двух частях? Или два рассказа, образующие микроцикл? В любом случае, сочетание вполне гармоничное.
Две части объединяют и героини, и общая тема – о роли женщин в событиях «большой истории».
читать дальше
-
-
10.01.2018 в 22:00Первая похвала от меня — наконец додали женщин. Нет, понятно, в хрониках пишут о героях, воинах, как в работе и отмечено, но они же не в вакууме существовали и мне вот такое читать приятно просто за факт существования работы. Правда, покритикую, не обижайтесь, пожалуйста, у вас местами получилось чуть шаблонно, но, может, это и к вкусовщине, спорить не буду. Вероятно, героини могли вести себя так и думать таким образом, почему нет? Никогда не претендую на истину так что претензия моя не к характерам, а именно к подаче. Ну и не буду оригинальной, спасибо ещё и за отсылки к истории Средиземья, с опорой на которую текст и читала) мне лично это к плюсам работы)
Спасибо)
-
-
11.01.2018 в 00:11Мне жаль, что Оронлоссэ не получилась такой же яркой, как её свекровь, там тоже незаурядная женщина. Но насчёт Алфирин ты права, я очень рада. что мне удалось её написать такой, как она наглючилась)
вот любая из двух других отсылок прямо-таки стоит отдельного рассказа, который бы я с удовольствием прочитала!
Не провоцируй...
Я немного плавала, признаюсь честно, но выплывала
А я так старалась написать понятно для тех, кто не курил со мной это всё три года
zabriskie_point, спасибо за отзыв!
Угу, женщин категорически недодают, надо додавать.
А если не секрет и не лень разжёвывать - где именно показалось шаблонно? То есть я верю, что может быть и так, но не вижу сама...
-
-
11.01.2018 в 00:19Мы растим наших сыновей — и вечно стоим в их тени. И это правильно, Оронлоссэ, это так правильно.
и
Мы рожаем сыновей, вскармливаем их, нянчим — и уходим в тень, чтобы славили их отцов.
Повторю, вопрос не в идее, скорее за формулировку как-то зацепилась
-
-
11.01.2018 в 00:23-
-
22.01.2018 в 15:54Поэтому просто повторю: получилось удачно. И поданная мысль (с ней можно согласиться или нет, но внутри канона она органична), и освещенные персонажи со своими событиями. И композиция, и слог. Отмечу последний, потому что обычно мне не очень нравятся твои тексты, но этот удался.
ЗЫ.
этот вчерашний мальчик, встаёт со своего кресла вчерашний мальчишка
Подряд повторять звучную характеристику не стоит.
«Она изменилась,» - запятую за кавычки не надо вынести?
звучала гордость сыном - гордость за сына?
-
-
22.01.2018 в 16:09-
-
22.01.2018 в 16:35