...Темнота плясала вокруг яркими черными пятнами. Шаг..другой...наугад - потому что ничего не увидеть, ничего не услышать... А то, что слышно - лучше бы не было. Он потерял все - зрение, слух, обоняние... Только вкус собственной крови во рту. И боль - в теле, в сердце, в разуме. - Спой для меня, - усмехается палач где-то за темной завесой. Но из пересохшего горла не извлечь ни звука. - Ну же?! Ты же так любил петь? Но что петь, когда нет музыки, когда сами камни вокруг и металл на руках отзываются чудовищной искаженной мелодией? Когда ни шагу не сделать - потому что вокруг - пустота и хаос? - Ну?! - и удар хлыста, швыряющий на пол искалеченное тело. Но боли уже нет...она растворилась в остальной муке, которая сильнее. Шаги. Ближе. Еще. И крик - рвущий и без того захлебывающееся кровью горло. Тело выгибается судорогой, стряхивая с кожи пропитанные кровью соляные кристаллы. Раз за разом - плеть, соль, каленый металл, холод...темного майа не недоооценить...он изобретателен... Я уже не помню, сколько я здесь... Только помню, что должен молчать. Впрочем...даже если я не сдержусь... Безумцы не помнят секретов. Все кончено, Мастер.
Чудесно. Все просто чудесно. Такой "вхарактерный" Тьелпе... И такие мысли, на мой взгляд, очень даже могли быть у него в голове в те времена. Ибо кто знал бы точно, что делал Гор с ним Офигительное исполнение
190 словГолос заполняет собой всю комнату, впитывается в камни, расшатывая кладку, повисает в воздухе мельчайшей ядовитой взвесью. Голос смеется. - Мы так похожи, князь... Ты тоже полон сюрпризов. Хотел бы рассердиться на тебя за скрытность, да не выходит. В сладчайшем из снов не виделось мне, что наши труды завершатся так скоро и так успешно. Впрочем, я всегда мог положиться на тебя... друг. Верю, ты выбрал достойнейших из владык эльдар. Кому же и знать, кто из них чего стоит, кто будет столь же храбр и самоотвержен в служении - ради блага всех жителей Арды. Я сам не сделал бы лучший выбор. Так кто же они?.. Почему ты молчишь?! Пауза. Хрустит плоть под латной перчаткой. Звенят, натягиваясь, цепи. О полированный гранит быстро-быстро ударяются капли. Голос дрожит и прерывается, теперь он весь - мука. - За что ты так жесток со мной, Келебримбор? Мое сердце разрывается от боли. Разве я не был всегда на твоей стороне, не помог обрести мечту? Разве не надел на тебя корону? В ответ прошу лишь о благодарности... От голоса не спрятаться ни в грезах, ни в беспамятстве. Он гудит в ушах, наливаясь жаром, даже когда эльф, наконец, остается один. - Где Кольца?
И еще вариант... 812 сл. Часть "разговоров" пропущена, автор подозревает, что их было больше, чем 2, но описывать их все... не рискнет. В силу длины эээ... драббла, примерно половина - под катом.
* Дверь распахнулась, и вошел Саурон. - Хорошо, что ты уже очнулся, я не хотел бы тянуть с этим делом… Так что продолжим наш… разговор, - он усмехнулся, - В прошлый раз ты, увы, не сказал ничего, но я верю в то, что хотя бы в память о нашей дружбе, ты мне все же поможешь. - Будь ты проклят!.. - Твои проклятия запоздали, и к тому же это глупо с твоей стороны проклинать меня. Я ни к чему тебя не принуждал, ты на все согласился сам. Ты волен был отказаться – а теперь поздно. Итак, ты ответишь мне… Келебримбор не хотел говорить, не хотел дать понять, насколько он боится – да, боится возможного финала, и он лишь покачал головой. - Я не столь многого у тебя… прошу. Все еще – прошу. Девять колец уже у меня… не веришь? Напрасно. Мои слуги нашли их здесь, в Бар-э-Мирдайн… Неосмотрительно было оставлять их здесь. Скажи мне, где семь? - Нет, - произнес он тихо, но твердо. - Но ведь без меня вы бы их не создали, а значит, я имею на них хм… некоторое право. - Нет, ты ничего не узнаешь от меня, - выдохнул Келебримбор. - Ты думаешь?.. Что ж. Эй! – Саурон негромко позвал, и в тот же момент в комнату ввалились несколько орков. - Приковать его… вот к этому. – Он указал на крепкое дубовое кресло, стоявшее у окна. Орки быстро выполнили приказ, он пытался сопротивляться, но сил на это у него почти не было. - Начни… с левой руки. Один из орков взял какой-то инструмент, подошел к нему – и сжал тисками большой палец правой руки, так что кости захрустели… Келебримбор чуть не до крови прокусил губу – чтобы не закричать... После прошлого «разговора» кости еще не срослись. Затем орк коснулся своим орудием следующего пальца… - Боль – это не самое страшное, мастер, - обратился к нему Саурон. – Ведь правда, страшнее то, что ты больше никогда и ничего не сможешь сделать – ни сыграть на арфе, ни взять оружие, ни… - Прекрати! – воскликнул мастер. – Я отвечу тебе…
* Пустота. Он, кажется, не видит ничего вокруг себя, не слышит ни звука, даже боли уже почти не чувствует. Это не одиночество – это много страшнее, и в этой пустоте единственный страх терзает его: «Еще не кончено… еще не все…». читать дальшеОстался один вопрос, одно неоконченное дело – одна неоконченная жизнь. «Лживый друг, ты, верно, нарочно дал мне эту передышку, чтобы я успел все понять?» Одно не давало ему забыться, раствориться в этой пустоте – Саурону известно про три кольца, и последний его вопрос очевиден. Можно сопротивляться боли, можно держать аванире – долго, но не бесконечно, когда противник настолько сильнее. «Но я не могу, не должен… я не имею права, ведь если я скажу… кто следующим окажется на моем месте? Чьи земли будут разорены – как Эрегион?.. Я не знаю, поможет ли это – но молчание даст отсрочку, значит… мне надо найти выход. Понять, как сопротивляться ему… Сопротивляться? Что за глупость? Ведь я уже один раз сдался… а во второй?..» Пустота сжималась вокруг него – и именно она подсказала ему выход. «Забыть – все?.. Да. Оказывается есть еще то, что страшнее боли… но это и вправду единственный выход. Забыть – все. Просто пустить в себя пустоту, просто – нет ничего, ни города, ни друзей… ни тех, кто был рядом. Больше нет ничего – и не было никогда. Тебя – не было. Темнота.»
* - Ну что ж, мастер Келебримбор, ты знаешь, нет смысла больше отпираться, ты уже сказал мне почти все - осталась лишь малая тайна. Скажи мне, где те кольца, что ты ковал без меня? Ты не хочешь отвечать?.. Как знаешь... Вот этот нож, - в руках у Саурона возник небольшой кинжал с черным лезвием, - не нанесет тебе серьезных ран, мне не нужно, чтобы ты потерял много крови или умер - сейчас, но ты будешь чувствовать боль. Ты же знаешь, как боль умеет развязывать язык... Саурон легко провел ножом по его правому предплечью - не осталось даже царапины, но рука заболела так резко и сильно, что он чуть не закричал. Саурон чуть улыбнулся. - Ты же знаешь, что это бесполезно, рано или поздно - я их найду, я доберусь до них, ты видел мою силу и знаешь, насколько бесполезно любое сопротивление. Снова - теперь левая рука, снова боль. Келебримбор чуть не потерял сознание, передышка сыграла злую шутку - чуть зажившие раны отзывались новой болью. Он почти не слышит, что говорит Саурон, ускользающее сознание выцепляет лишь обрывки фраз "Я найду... я доберусь до них..." Нож проходит по груди - он упал бы от боли, если б несколько тварей не держали его так крепко. - Нет! - тихо, но твердо отвечает мастер. - Твой ответ! - Нет! И Саурон понимает, что теперь - любое оружие и любая боль бесполезны. - Знай, сказанного тобой довольно, и даже это молчание никого не спасет. Помни это. Он повернулся к одному из своих командиров и приказал: - Вывести его к воротам Бар-э-Мирдайн... из него еще выйдет хорошая мишень для лучников. * Последнее, что он увидел, было пустое серое небо. Первая же стрела попала в сердце. Остальных он не почувствовал.
Например, можно было бы долго и со вкусом порассуждать на тему, что хуже: боль или ее ожидание? Особенно, если хорошо знаешь, какая боль тебя ожидает? Или о том, что новый вид боли воспринимается как облегчение. В первое мгновение.
Или…
Это невыносимо. Невыносимо. Он уже почти готов на все. Почти. Сказать, где Семь Колец? Семь ему не так дороги, как Три, ведь Саурон касался их. Но все-таки лучше, чтобы они не попадали в его руки. И что помешает Саурону пытать его и дальше, просто ради удовольствия? И Келебримбор молчал.
А Саурон ведь не трогает его руки… И голову. В отличие от всего остального. При одной из последних пыток ему раздробили стопы так, что он больше не мог ни ходить, ни стоять. А грудь… Проклятая эльфийская память – и в Чертогах Мандоса ему не забыть, как железо вгрызалось в кость, медленно, со скрипом… Теперь справа не хватало двух ребер и Келебримбор постоянно клонился набок. А руки – целы. Неужели Саурон надеется сломать его и заставить служить себе, делая все новые артефакты?
Дверь со скрипом отворилась. Теоретические изыскания окончены, вновь переходим к практике.
В пыточной его усадили в кресло, пристегнули за руки, зафиксировали грудь и голову. В первые дни палачи еще боялись, что он нападет – и не без оснований. Теперь боятся только, что свалится или дернется во время пытки. Не более того.
Саурон заставил себя ждать – впрочем, он часто так делал. Не то майя задерживали важные дела, не то он считал, что ожидание становится отдельной пыткой – и не ошибался. Неизвестность была настолько мучительна, что Келебримбор даже радовался приходу «друга и учителя». Да, так он звал Аннатара в прежние времена. Сколько раз потом он клял себя за опрометчивое доверие, за гордыню! «Ты превзойдешь самого Феанаро… ты будешь единственным владыкой Срединных Земель, которые станут подобны Валинору…» Он слушал эти сладкие речи и не замечал скрытой в них отравы. Хорошо еще, что он услышал и Заклятие Власти! Иначе… нет, лучше эта пыточная, чем то будущее, что ждало бы его как Раба Кольца. Возможно, скоро все кончится. Или он не выдержит боли, и, наконец, умрет сам, или Саурон удовольствуется Девятью Кольцами и прикажет его казнить. Скорей бы… скорей…
На зов ответила не Смерть, а Саурон. Падший майя расположился в другом кресле – гораздо более удобном, чем Келебримбор, и, уж конечно, без фиксирующих цепей. Это кресло поставили около пыточного стола – неясно, зачем, ведь сам Келебримбор вовсе не там… Как будто пытать будут вовсе не его. Но кого? Насколько Келебримбор понял, он был единственным пленником. Неужели Саурону удалось схватить еще кого-то? Келебримбору стало страшно.
Но на пыточный стол лег не эльф или человек. Камни. Самоцветы, некогда созданные Келебримбором. Семь камней.
В первый из них, прозрачный, он некогда заключил локон волос матери, который она дала ему перед расставанием. Преломляясь в гранях кристалла, даже самый слабый свет освещал волосы как будто солнце в полдень.
Второй самоцвет. Бархатисто-зеленый, как первая весенняя трава. В его свете все вещи и создания выглядели такими, какими они должны быть в Арде Неискаженной. Через него можно было видеть не оболочку, но душу.
Солнечно-желтый камень. Самоцвет, дарящий радость и смех, хорошее настроение. Даже сейчас Келебримбор невольно улыбнулся.
Красный камень. Красный, как кровь. Но он дает не смерть, а жизнь. С его помощью исцелялись и затягивались самые страшные раны. Да только не дотянуться до него больше, не получить хоть частичку живительной силы…
Синий камень. Придает ясность рассудку, помогает принять решение в запутанной ситуации. Ох, как нужно сейчас это Келебримбору! Но нет, не стоит обманывать себя. Нет здесь никакого решения, что было бы наилучшим. Нет.
Серебристый кристалл Памяти. Помогает вспоминать ушедших, но не с черной скорбью, а со светлой печалью и надеждой на встречу. Отец, его братья… Друзья-гномы… Друзья-мирдайн…
И седьмой. Ярко-голубой камень понимания и дружбы. Давным-давно они делали его вместе с гномом Нарви, другом…
- Итак, друг мой, - низкий голос Саурона оторвал Келебримбора от счастливых воспоминаний. Слово «друг» сейчас звучало особо утонченной издевкой, - итак, я вижу, что ты презираешь не только благородство и благодарность – ведь Кольца ты сделал только с моей помощью, и я имею право владеть ими не меньше, чем ты – но и боль. Ты не желаешь открыть мне, где Семь и Три. Ну что же… Сегодня за твое молчание ответит не твое тело, а создания твоих рук.
Саурон замолчал, затем продолжил:
- Ты можешь подозревать, друг мой, что я не пощажу тебя даже, если ты отдашь мне Кольца – хотя это не так, я с радостью взял бы тебя на службу, если бы ты согласился. Но здесь ты можешь мне верить – я люблю искусные творения не меньше, чем ты сам, и охотно сохраню их в своей сокровищнице. При одном условии – ты скажешь мне, где Кольца. Согласен?
Его Камни! Его дети… Они живые, но не могут защититься ничем. Они совершенно беспомощны. И это не Сильмарили – их вполне можно разрушить. Саурон раздробит их мощными железными челюстями своих машин, расплавит в кипящем металле…
- Один камень – за одно Кольцо. Решай и решай быстрее. Мне надоело ждать. Ну?
У камней нет нерушимого фэа – им никогда не возродиться… Ему никогда не создать новые – такие же.
- Хорошо.
Прозрачный. Кольцо лежит на дне маленького подземного озера.
Зеленый. Под корнями одного из падубов у ворот Казад-Дума.
Желтый. В рудной золотой жиле.
Красный. В пещере, где стены сложены из кровавого гематита.
Синий. В одном из больших сапфиров в сокровищнице.
Серебристый. Серебряный рудник.
Голубой. У короля гномов Дарина.
Все. Вот и все. Келебримбор горько смеется. Да, мечта его исполнилась, с помощью Саурона он уподобился Феанаро – он не смог разрушить свои творения. Не смог уничтожить часть собственной души.
М, это исполнение как-то мне непонятно. Я всегда считала, что для Тьелпе важнее были Кольца, чем другие его творения. Во всяком случае, мне кажется, что сами Кольца Гномов и Эльфов (о людях можно уже и не упоминать) были созданы с целью такой же, но с более могущественной силой, чем представленные в вашем видении камни. А сравнение его с Феанором мне понравилось. Есть еще пара вопросов: Раба Кольца Это либо глюк, либо что-то не в порядке с памятью. Эльфы ведь не могут стать "Рабами" своих Колец? Бархатисто-зеленый, как первая весенняя трава. В его свете все вещи и создания выглядели такими, какими они должны быть в Арде Неискаженной. Через него можно было видеть не оболочку, но душу. Чем-то напомнило Элессар. Что вы брали за основу? о.о Помогает вспоминать ушедших, но не с черной скорбью, а со светлой печалью и надеждой на встречу И здесь тоже самое. о.о Камень Воскрешения из Гарри Поттера
Я всегда считала, что для Тьелпе важнее были Кольца, чем другие его творения
Этот вывод напрашивается, но во-первых, Кольца он сам хотел уничтожить (правда, не получилось), во-вторых, он бы просто не поверил в угрозу - Саурону Кольца нужны еще больше, чем ему самому. Нелогично получается. Поэтому пришлось использовать другие "артефакты".
Эльфы ведь не могут стать "Рабами" своих Колец?
Могут, если они используют Кольца, когда Саурон владеет Единым. Именно поэтому они их "сняли и спрятали", услышав заклятие Саурона.
Чем-то напомнило Элессар. Что вы брали за основу?
Его и брала. Почему бы не быть еще одному, меньшему Элессару?
Камень Воскрешения из Гарри Поттера
Читала, но в памяти не отложилось. Так что это просто совпадение, наверное.
380 словЧто бы ни сочиняли завистливые последыши, среди эльфов смерть - не такая уж редкая гостья. Есть те, кому суждено навсегда остаться на поле боя, есть другие, приносимые в жертву странному случаю, - а есть и те, кто был рожден, чтобы умереть в пыточном застенке. Последный из рода Феанора был из таких. Я понял это, раз взглянув на него. Их телам словно бы чего-то недостает или, наоборот, слишком много - белизны кожи, блеска глаз. Их души устремлены навстречу судьбе, резки и дисгармоничны, и только на дыбе, омытые страданием, они смиряют свой диссонанс. Все тише и тише звучат они, пока не угаснут совсем. Они очень красивы в эти минуты, наверное, потому что только тогда становятся по-настоящему счастливы. Последний из рода Феанора... Я хотел бы сделать его счастливым - хоть кого-то в этом проклятом роду! - но не смог. Эльф оказался упрям непоправимо. Видит Единый, я пришел в его дом за справедливостью, за шансом на спасение, за тем, что было моим по праву! Я убеждал, просил, умолял его опомниться... Эльф лишь крепче стискивал зубы, вознамерившись унести свои тайны в Мандос. Тогда, в отчаянии, я ударил его. Этот удар до сих пор жжет мне ладонь. Отвернувшись, чтобы не видеть отражения своих слез в его глазах, я поклялся, что он заплатит за все и познает ту же боль, что терзала меня. Я распорядился снять его с дыбы. Отныне он должен был лишь смотреть - и мечтать о блаженстве, которое утратил. На дыбу подвесили ее - пленную девушку, которой я чарами придал облик бывшей госпожи Эрегиона. Тонким лезвием я срезал ее золотые волосы, локон за локоном. Я снимал с ее тела прозрачные полоски кожи, потом плоти: мои слуги поджаривали их тут же на огне и ели, распространяя дразнящие запахи, и смеялись. Эльф бледнел, но молчал. Когда с ее ног мясо было счищено до костей, я поднес руку к еще нетронутому лицу - и эльф заговорил. Торопливо, захлебываясь словами, словно боялся, что моя рука может дрогнуть, он рассказывал мне о тайниках в дуплах дубов и в пещерах, и среди камней на дне реки. Он предавал свои сокровища ради нее, как прежде предал ее ради них. Калечные души любовь не спасет, но сделает слабее и уязвимее. Когда же он замолчал, я перерезал ей горло. Она была больше не нужна, да и все равно умерла бы от потери крови, стоило снять чары. Он умер тогда же, с последним хрипом, вырвавшимся из ее груди. И будь я проклят, если он умер счастливым.
Норлин Илонвэ, я же у себя писала. Хотела посмотреть, как авторы-женщины описывают пытки. Пока что выводы о нежелании описаний физиологичности и подробностей подтверждаются (разве что в последней их побольше, чем в предыдущих). Еще было интересно - не придумают ли чего-нибудь совсем нового или хотя бы малоизвестного. Пока не придумали, более-менее стандартно.
Хотя я все равно довольна, да и интересного все же немало - в двух текстах вышел весьма неплохой Саурон, например.
Норлин Илонвэ, Это Саурон садист. Спасибо. Пытки, все-таки, отвратительная вещь и ощущения должны вызывать соответствующие. А вот что-то совсем новое вряд ли придумают не только авторы, но и сами палачи. По простой причине, что те способы причинить боль, которые уже существуют, прекрасно работают. Автор 5.
julia_monday, Хотя я все равно довольна, да и интересного все же немало - в двух текстах вышел весьма неплохой Саурон, например. Юля, я опять в тебе ошиблась.
Автор, вы хоть бы предупреждение вешали, что под катом реалистичное описание. Хорошо, чтоя позавтракать не успела.
-
-
24.09.2011 в 17:11А то, что слышно - лучше бы не было.
Он потерял все - зрение, слух, обоняние... Только вкус собственной крови во рту. И боль - в теле, в сердце, в разуме.
- Спой для меня, - усмехается палач где-то за темной завесой. Но из пересохшего горла не извлечь ни звука.
- Ну же?! Ты же так любил петь?
Но что петь, когда нет музыки, когда сами камни вокруг и металл на руках отзываются чудовищной искаженной мелодией? Когда ни шагу не сделать - потому что вокруг - пустота и хаос?
- Ну?! - и удар хлыста, швыряющий на пол искалеченное тело. Но боли уже нет...она растворилась в остальной муке, которая сильнее.
Шаги. Ближе. Еще.
И крик - рвущий и без того захлебывающееся кровью горло. Тело выгибается судорогой, стряхивая с кожи пропитанные кровью соляные кристаллы.
Раз за разом - плеть, соль, каленый металл, холод...темного майа не недоооценить...он изобретателен...
Я уже не помню, сколько я здесь...
Только помню, что должен молчать.
Впрочем...даже если я не сдержусь...
Безумцы не помнят секретов.
Все кончено, Мастер.
-
-
24.09.2011 в 17:22Спасибо!
Заказчик, который вообще думал, что заявку не выполнят.
-
-
24.09.2011 в 17:29Такой "вхарактерный" Тьелпе... И такие мысли, на мой взгляд, очень даже могли быть у него в голове в те времена. Ибо кто знал бы точно, что делал Гор с ним
-
-
24.09.2011 в 17:38А тут такое...
Ecteline, чудесный способ? Н-да...но он не специально
Автор.
-
-
24.09.2011 в 17:52-
-
25.09.2011 в 20:32-
-
26.09.2011 в 01:32-
-
28.09.2011 в 19:28190 слов
-
-
29.09.2011 в 00:29-
-
29.09.2011 в 08:40-
-
29.09.2011 в 23:27812 сл.
Часть "разговоров" пропущена, автор подозревает, что их было больше, чем 2, но описывать их все... не рискнет.
В силу длины эээ... драббла, примерно половина - под катом.
*
Дверь распахнулась, и вошел Саурон.
- Хорошо, что ты уже очнулся, я не хотел бы тянуть с этим делом… Так что продолжим наш… разговор, - он усмехнулся, - В прошлый раз ты, увы, не сказал ничего, но я верю в то, что хотя бы в память о нашей дружбе, ты мне все же поможешь.
- Будь ты проклят!..
- Твои проклятия запоздали, и к тому же это глупо с твоей стороны проклинать меня. Я ни к чему тебя не принуждал, ты на все согласился сам. Ты волен был отказаться – а теперь поздно. Итак, ты ответишь мне…
Келебримбор не хотел говорить, не хотел дать понять, насколько он боится – да, боится возможного финала, и он лишь покачал головой.
- Я не столь многого у тебя… прошу. Все еще – прошу. Девять колец уже у меня… не веришь? Напрасно. Мои слуги нашли их здесь, в Бар-э-Мирдайн… Неосмотрительно было оставлять их здесь. Скажи мне, где семь?
- Нет, - произнес он тихо, но твердо.
- Но ведь без меня вы бы их не создали, а значит, я имею на них хм… некоторое право.
- Нет, ты ничего не узнаешь от меня, - выдохнул Келебримбор.
- Ты думаешь?.. Что ж. Эй! – Саурон негромко позвал, и в тот же момент в комнату ввалились несколько орков.
- Приковать его… вот к этому. – Он указал на крепкое дубовое кресло, стоявшее у окна.
Орки быстро выполнили приказ, он пытался сопротивляться, но сил на это у него почти не было.
- Начни… с левой руки.
Один из орков взял какой-то инструмент, подошел к нему – и сжал тисками большой палец правой руки, так что кости захрустели… Келебримбор чуть не до крови прокусил губу – чтобы не закричать... После прошлого «разговора» кости еще не срослись. Затем орк коснулся своим орудием следующего пальца…
- Боль – это не самое страшное, мастер, - обратился к нему Саурон. – Ведь правда, страшнее то, что ты больше никогда и ничего не сможешь сделать – ни сыграть на арфе, ни взять оружие, ни…
- Прекрати! – воскликнул мастер. – Я отвечу тебе…
*
Пустота.
Он, кажется, не видит ничего вокруг себя, не слышит ни звука, даже боли уже почти не чувствует. Это не одиночество – это много страшнее, и в этой пустоте единственный страх терзает его: «Еще не кончено… еще не все…».
читать дальше
-
-
29.09.2011 в 23:31Заказчик, радостный, что у него целых три исполнения.
-
-
30.09.2011 в 18:59-
-
30.09.2011 в 21:29-
-
01.10.2011 в 06:58Ну не верю я в такого Тьелпе-
-
06.10.2011 в 03:09О боли он мог бы написать целый научный трактат.
Например, можно было бы долго и со вкусом порассуждать на тему, что хуже: боль или ее ожидание? Особенно, если хорошо знаешь, какая боль тебя ожидает? Или о том, что новый вид боли воспринимается как облегчение. В первое мгновение.
Или…
Это невыносимо. Невыносимо. Он уже почти готов на все. Почти. Сказать, где Семь Колец? Семь ему не так дороги, как Три, ведь Саурон касался их. Но все-таки лучше, чтобы они не попадали в его руки. И что помешает Саурону пытать его и дальше, просто ради удовольствия? И Келебримбор молчал.
А Саурон ведь не трогает его руки… И голову. В отличие от всего остального. При одной из последних пыток ему раздробили стопы так, что он больше не мог ни ходить, ни стоять. А грудь… Проклятая эльфийская память – и в Чертогах Мандоса ему не забыть, как железо вгрызалось в кость, медленно, со скрипом… Теперь справа не хватало двух ребер и Келебримбор постоянно клонился набок. А руки – целы. Неужели Саурон надеется сломать его и заставить служить себе, делая все новые артефакты?
Дверь со скрипом отворилась. Теоретические изыскания окончены, вновь переходим к практике.
В пыточной его усадили в кресло, пристегнули за руки, зафиксировали грудь и голову. В первые дни палачи еще боялись, что он нападет – и не без оснований. Теперь боятся только, что свалится или дернется во время пытки. Не более того.
Саурон заставил себя ждать – впрочем, он часто так делал. Не то майя задерживали важные дела, не то он считал, что ожидание становится отдельной пыткой – и не ошибался. Неизвестность была настолько мучительна, что Келебримбор даже радовался приходу «друга и учителя». Да, так он звал Аннатара в прежние времена. Сколько раз потом он клял себя за опрометчивое доверие, за гордыню! «Ты превзойдешь самого Феанаро… ты будешь единственным владыкой Срединных Земель, которые станут подобны Валинору…» Он слушал эти сладкие речи и не замечал скрытой в них отравы. Хорошо еще, что он услышал и Заклятие Власти! Иначе… нет, лучше эта пыточная, чем то будущее, что ждало бы его как Раба Кольца. Возможно, скоро все кончится. Или он не выдержит боли, и, наконец, умрет сам, или Саурон удовольствуется Девятью Кольцами и прикажет его казнить. Скорей бы… скорей…
На зов ответила не Смерть, а Саурон. Падший майя расположился в другом кресле – гораздо более удобном, чем Келебримбор, и, уж конечно, без фиксирующих цепей. Это кресло поставили около пыточного стола – неясно, зачем, ведь сам Келебримбор вовсе не там… Как будто пытать будут вовсе не его. Но кого? Насколько Келебримбор понял, он был единственным пленником. Неужели Саурону удалось схватить еще кого-то? Келебримбору стало страшно.
Но на пыточный стол лег не эльф или человек. Камни. Самоцветы, некогда созданные Келебримбором. Семь камней.
В первый из них, прозрачный, он некогда заключил локон волос матери, который она дала ему перед расставанием. Преломляясь в гранях кристалла, даже самый слабый свет освещал волосы как будто солнце в полдень.
Второй самоцвет. Бархатисто-зеленый, как первая весенняя трава. В его свете все вещи и создания выглядели такими, какими они должны быть в Арде Неискаженной. Через него можно было видеть не оболочку, но душу.
Солнечно-желтый камень. Самоцвет, дарящий радость и смех, хорошее настроение. Даже сейчас Келебримбор невольно улыбнулся.
Красный камень. Красный, как кровь. Но он дает не смерть, а жизнь. С его помощью исцелялись и затягивались самые страшные раны. Да только не дотянуться до него больше, не получить хоть частичку живительной силы…
Синий камень. Придает ясность рассудку, помогает принять решение в запутанной ситуации. Ох, как нужно сейчас это Келебримбору! Но нет, не стоит обманывать себя. Нет здесь никакого решения, что было бы наилучшим. Нет.
Серебристый кристалл Памяти. Помогает вспоминать ушедших, но не с черной скорбью, а со светлой печалью и надеждой на встречу. Отец, его братья… Друзья-гномы… Друзья-мирдайн…
И седьмой. Ярко-голубой камень понимания и дружбы. Давным-давно они делали его вместе с гномом Нарви, другом…
- Итак, друг мой, - низкий голос Саурона оторвал Келебримбора от счастливых воспоминаний. Слово «друг» сейчас звучало особо утонченной издевкой, - итак, я вижу, что ты презираешь не только благородство и благодарность – ведь Кольца ты сделал только с моей помощью, и я имею право владеть ими не меньше, чем ты – но и боль. Ты не желаешь открыть мне, где Семь и Три. Ну что же… Сегодня за твое молчание ответит не твое тело, а создания твоих рук.
Саурон замолчал, затем продолжил:
- Ты можешь подозревать, друг мой, что я не пощажу тебя даже, если ты отдашь мне Кольца – хотя это не так, я с радостью взял бы тебя на службу, если бы ты согласился. Но здесь ты можешь мне верить – я люблю искусные творения не меньше, чем ты сам, и охотно сохраню их в своей сокровищнице. При одном условии – ты скажешь мне, где Кольца. Согласен?
Его Камни! Его дети… Они живые, но не могут защититься ничем. Они совершенно беспомощны. И это не Сильмарили – их вполне можно разрушить. Саурон раздробит их мощными железными челюстями своих машин, расплавит в кипящем металле…
- Один камень – за одно Кольцо. Решай и решай быстрее. Мне надоело ждать. Ну?
У камней нет нерушимого фэа – им никогда не возродиться… Ему никогда не создать новые – такие же.
- Хорошо.
Прозрачный. Кольцо лежит на дне маленького подземного озера.
Зеленый. Под корнями одного из падубов у ворот Казад-Дума.
Желтый. В рудной золотой жиле.
Красный. В пещере, где стены сложены из кровавого гематита.
Синий. В одном из больших сапфиров в сокровищнице.
Серебристый. Серебряный рудник.
Голубой. У короля гномов Дарина.
Все. Вот и все. Келебримбор горько смеется. Да, мечта его исполнилась, с помощью Саурона он уподобился Феанаро – он не смог разрушить свои творения. Не смог уничтожить часть собственной души.
-
-
06.10.2011 в 06:55Раба Кольца
Это либо глюк, либо что-то не в порядке с памятью. Эльфы ведь не могут стать "Рабами" своих Колец?
Бархатисто-зеленый, как первая весенняя трава. В его свете все вещи и создания выглядели такими, какими они должны быть в Арде Неискаженной. Через него можно было видеть не оболочку, но душу.
Чем-то напомнило Элессар. Что вы брали за основу? о.о
Помогает вспоминать ушедших, но не с черной скорбью, а со светлой печалью и надеждой на встречу
И здесь тоже самое. о.о Камень Воскрешения из Гарри Поттера
-
-
06.10.2011 в 12:03Этот вывод напрашивается, но во-первых, Кольца он сам хотел уничтожить (правда, не получилось), во-вторых, он бы просто не поверил в угрозу - Саурону Кольца нужны еще больше, чем ему самому. Нелогично получается. Поэтому пришлось использовать другие "артефакты".
Эльфы ведь не могут стать "Рабами" своих Колец?
Могут, если они используют Кольца, когда Саурон владеет Единым. Именно поэтому они их "сняли и спрятали", услышав заклятие Саурона.
Чем-то напомнило Элессар. Что вы брали за основу?
Его и брала. Почему бы не быть еще одному, меньшему Элессару?
Камень Воскрешения из Гарри Поттера
Читала, но в памяти не отложилось. Так что это просто совпадение, наверное.
Автор 4
-
-
06.10.2011 в 12:40-
-
06.10.2011 в 12:56Заказчик
-
-
06.10.2011 в 17:03-
-
28.10.2011 в 01:23380 слов
-
-
28.10.2011 в 01:26-
-
28.10.2011 в 01:28Заказчик.
-
-
28.10.2011 в 01:30-
-
28.10.2011 в 01:32Хотя я все равно довольна, да и интересного все же немало - в двух текстах вышел весьма неплохой Саурон, например.
-
-
28.10.2011 в 01:39-
-
28.10.2011 в 01:39Спасибо. Пытки, все-таки, отвратительная вещь и ощущения должны вызывать соответствующие.
А вот что-то совсем новое вряд ли придумают не только авторы, но и сами палачи. По простой причине, что те способы причинить боль, которые уже существуют, прекрасно работают.
Автор 5.
-
-
28.10.2011 в 08:41Юля, я опять в тебе ошиблась.
Автор, вы хоть бы предупреждение вешали, что под катом реалистичное описание. Хорошо, чтоя позавтракать не успела.
-
-
28.10.2011 в 10:32О_о
Ну что, обсудим, это женское описание пыток или мужское?