Учебная тревога

[Норлин Илонвэ]

Mae govannen, ностальгирующие читатели Драббл-Феста!
"Здесь сильно штормит", и если вы подобно мне озаботились судьбой бесценного содержимого нашего Нуменора сообщества, то спешу успокоить: архив удалось скачать. Пока никуда пристраивать не понесу, но если нас захлестнет, то распакую или выложу ссылку для скачивания на Дыбре. Там теперь есть площадка "Битвы Пяти Воинств", и в случае чего - расходимся по одному, встречаемся там.

---

Есть мнение

[Норлин Илонвэ]

Добрый день!
С радостью сообщаю, что наш первый и на данный момент единственный тур отзывов "Долгожданное мнение" завершен, пусть и с опозданием.
Все участники оставили отзывы к распределенным работам, и, надеюсь, остались довольны тем, что получили в ответ. Отдельное спасибо jasper-cat за добровольное участие и zabriskie_point за отзывы сверх нормы!

Если у читателей сообщества есть желание продолжать и присоединяться, то пожалуйста.
Сообщить об этом благом порыве можно в комментариях к посту, чтобы мы представляли себе количество потенциальных участников. Если (когда) наберется от пяти человек, новый график будет вывешен и подача заявок открыта.

Всем спасибо!

@темы: Долгожданное мнение

---

Долгожданное мнение: Правила

[Норлин Илонвэ]

Правила (к ознакомлению обязательно)

I Общее
1. Обмен отзывами "Долгожданное мнение" проводится в рамках "Драббл-феста в Арде", к участию в нем приглашаются все заинтересованные в фидбэке авторы, пишущие по мотивам произведений Дж.Р.Р.Толкиена.
2. В рамках обмена отзывами участники присылают координатору (модератору ДФ) ссылку или текст своей работы (авторский текст или перевод), а также свои читательские предпочтения. В дальнейшем координатор распределяет присланные работы между участниками, стараясь максимально соблюсти ранее высказанные предпочтения. Количество работ для чтения и написания отзывов, а также отводимое для этого время будет зависеть от числа участников. Предварительно планируется распределить по 2-3 работы и отвести на чтение две недели.
3. К участию допускаются работы, независимо от известности в фэндоме и времени написания. Принимаются работы любых жанров и категорий, за исключением следующих, запрещенных общими Правилами феста. А именно во всех видах запрещены: RPS, омегаверс, мпрег, зоо- и педофилия, а также иные материалы, нарушающие действующее законодательство РФ и правила @дневников. Кроме того под запрет попадают тексты, затрагивающие острые политические события последних лет, независимо от представляемой точки зрения на них.
4. Помимо этого все тексты, заявляемые к участию, модерируется на предмет общего уровня и объема. В случае подачи заявки с очевидно плохо написанным, безграмотным, бессмысленным текстом, а также текстом чрезмерного объема (подробнее ниже), заявка может быть отклонена с объяснением причин. В этом случае автор может заменить поданный текст на другой, надлежащего уровня.
5. В рамках "Долгожданного мнения" также действуют все общие Правила "Драббл-феста в Арде".

II Подача заявок и их распределение
1. Для подачи заявки автору работы следует написать на u-mail модератора ( Норлин Илонвэ) сообщение со следующей информацией:
- ссылкой на полный текст выставляемой работы или же самим текстом;
- краткую информацию о работе (примерно соответствующую "шапке"): объем, рейтинг, категория, жанры, персонажи, краткое содержание, а также на свое усмотрение примечания и доп.сведения (возможные предупреждения о тексте, сквиках, трактовках и т.д.);
- свои читательские предпочтения (жанры, персонажи, сюжеты, локации и т.д.);
- свои читательские антипатии (аналогично предыдущему, но не увлекаясь; желательно указать только жесткие антипатии).

Пример

Пример:
*ссылка*
Название: Крутой фик
Размер: 665 слов
Рейтинг: R
Категория, жанр: джен; экшен, стеб
Персонажи/Пейринги: Берен, Турин, Туор, Арагорн, фоном Барахир, Эомер, пони Билл
Краткое содержание: главные мачо канона меряются понтами и не только
Предупреждение: злой юмор, отсутствие логики

Предпочтения: джен, юмор, экшен, приключения; люди, Третья Эпоха
Антипатии: МодернАУ, хоббиты, высокий рейтинг

2. При распределении работ координатором будут учитываться, как высказанные участниками предпочтения и антипатии, так и соответствие объема поданного и распределенного для отзыва текстов. Поэтому не устанавливается верхняя планка объема присылаемых текстов. Однако в случае, если среди остальных работ не будет аналогичной по объему, координатор попросит участника заменить свой текст.

III Написание отзывов
1. После распределения присланных заявок все участники получат для чтения равное количество работ. К ним нужно будет оставить развернутый отзыв, в котором следует обратить внимание на разные аспекты текста (сюжет, его увлекательность, характеры персонажей, стиль текста, грамотность и т.д.). Объем отзыва должен составлять от 80 слов.
2. После завершения приема заявок в сообществе будут созданы посты с текстами присланных работ, отзывы (как от участников, так и любых читателей сообщества) следует размещать в комментариях к данным постам.
3. В случае несоответствия отзыва требованиям обмена модератор и/или автор работы могу попросить его уточнить или дополнить.

IV Прочее
1. Правила могут быть скорректированы по ситуации.
2. Прием заявок открывается с момента публикации правил и продлится до ______. Распределение заявок будет проведено в период до ____.
3. Старт чтения и написания отзывов будет открыт с момента публикации постов с текстами работ.
4. Шаблон заявки:

читать дальше.

*предпочтительнее ссылка*
<b>Название:</b> 
<b>Размер:</b> в словах
<b>Рейтинг:</b> 
<b>Категория, жанр:</b> 
<b>Персонажи/Пейринги:</b> 
<b>Краткое содержание:</b> 
<b>Предупреждение:</b>

<b>Предпочтения:</b> 
<b>Антипатии:</b> 

запись создана: 18.12.2017 в 01:27

@темы: Организационное, Долгожданное мнение

---

Долгожданное мнение: Норлин Илонвэ, "На игле"

[Норлин Илонвэ]

Название: На игле
Размер: ок. 700 слов
Рейтинг: G
Категория, жанр: гет; юмор, пьеса
Персонажи/Пейринги: Финвэ, Индис, Феанаро, упоминается Мириэль
Краткое содержание: трагикомедия о любви и вышивке

С подзаголовком "Влияние мажорных тональностей на вегетацию конопли".
Лемпи

На игле
Трагикомедия в 3-х явлениях

Действующие лица:
Индис Калимэ, королева, нежная жена
Финвэ Нолдоран, король, страдающая душа
Куруфинвэ Феанаро, мрачный принц
Портрет Мириэль, бездушная холстина

Явление первое

Дворцовые покои. Сидит Индис и вышивает на мужской рубашке. Рядом на столе стоит ваза с пышным букетом. Окно распахнуто, за окном поют птички, порхают бабочки и цветут цветочки. Деревья светят в штатном режиме, все миленько и чинно.

Индис (негромко сама себе): Ах, какой замечательный все-таки цвет! Финвэ он очень пойдет. Чудесно было бы закончить к вечеру, тогда с утра найдется время сговориться с Ласвэн...

За окном раздается шорох. Индис замирает, прислушивается. Ничего не происходит.

Индис (успокоившись, по-прежнему самой себе): Ведь не могу же я сама подарить эту рубашку. Финвэ такой чувствительный, это наверняка расстроит его (вздыхает). А Ласвэн уже выручала меня, должна помочь и теперь… (начинает умиротворенно мурлыкать под нос, но вдруг снова замирает) Ах, нет! Шаги Финвэ!

Вскакивает с места, мечется. Наконец, придумывает воткнуть иглу в кресло, рубашку прячет за спину.

Входит Финвэ.

Финвэ: Я искал тебя.
Индис (очень внимательно рассматривает букет, держа руки за спиной, и напевает): Ла-ла-ла!..
Финвэ (удивленно): Индис?
Индис (вскидывает голову): Финвэ! Я и не слышала, как ты вошел! А я пела цветам. Показалось, они поникли.
Финвэ (подходит ближе и тоже держит что-то за спиной): Кажется, цветы совсем свежие… Я хотел кое о чем тебя попросить.
Индис (испуганно): Да?
Финвэ (еще испуганнее): Да, но не знаю, как и сказать… Небольшая просьба, ничего более. Но только если ты не слишком занята!
Индис (пятится): Ах, конечно! Но чуть позже, сейчас мне нужно выйти в сад, взглянуть на … на груши. Утром говорили, они медленно наливаются. Я ненадолго!

(Убегает)

Финвэ (растеряно смотрит вслед): Вот ведь незадача. Груши… А может оно и к лучшему? Индис такая нежная, это может ее расстроить… (убирает руки из-за спины, становится видно, что он тоже держит рубашку). Самому что ли… (разворачивает, смотрит на лопнувший шов). Так иглы все пропали куда-то…

(Уходит)

Снова шорох за окном. Раздвигаются кусты, бабочки испуганно улетают. В окне появляется голова Феанаро.

Феанаро (мрачно): Я так и знал.

Явление второе

Сад. Индис сидит под деревом и снова вышивает. На ветру умиротворенно шелестят грушевые деревья, вокруг наливающихся плодов жужжат пчелы. Деревья все еще светят в штатном режиме.

Индис: Как неприятно. А ведь он хотел меня о чем-то попросить. Надеюсь, подождет... Нельзя, нельзя его опечалить. Да и вдруг он подумает, что я хочу сравниться с Мириэль? Нельзя, нельзя…

Раздается шорох, Индис роняет иглу и испуганно глядит по сторонам. Ничего не происходит.

Индис: Опять показалось... (возвращается к работе, но замирает) Или отложить? Закончить потом, а пока узнать, что у него за просьба? Вдруг, я обидела его? Или он догадался? Ах, неужели снова! (поспешно прячет шитье в юбках)

Появляется Финвэ. Рубашка по-прежнему у него в руках.

Финвэ (бредет вперед и не сразу замечает жену): Индис! И ты здесь!
Индис (настороженно): И я здесь.
Финвэ (опомнившись): Ах, да, груши… Как груши?
Индис: Не так плохо, как говорили…
Финвэ: Все благодаря твоим песням. От них все расцветает. Я снова побеспокоил тебя, прости.
Индис: Что ты! А я ведь не выслушала твою просьбу. И что это у тебя? (в сторону) Рубашка? Та самая? Неужели кто-то проговорился? Ласвэн?!
Финвэ (поспешно): Да так, ерунда! Не беспокойся. Мне… Мне надо идти.

(Убегает)

Индис (сквозь слезы): Ах, Финвэ!..

(Убегает следом)

Шорох. Ветви груши раздвигаются, пчелы испуганно улетают. Из кроны высовывается голова Феанаро.

Феанаро (очень мрачно): Я так и знал.

Явление третье

Снова дворцовые покои. Окно по-прежнему распахнуто, перепуганные бабочки вернулись, Деревья все еще светят. Входит Финвэ и принимается расхаживать туда-сюда.

Финвэ: Какой я неуклюжий! О чем только думал? Наверняка обидел ее! Но ведь иначе она могла подумать, будто я желаю увидеть в ней Мириэль. Ах, Мириэль…

Останавливается, смотрит на Портрет Мириэль и с размаху садится в кресло. Вздрагивает. По лицу начинают течь слезы.

Вбегает Индис.

За окном раздает шорох, но на сей раз его никто не замечает.

Индис: Финвэ!
Финвэ (снова вздрагивает): Ах, Индис…
Индис: Финвэ, прости, я не выслушала тебя! (плачет и обнимает его)
Финвэ (и снова вздрагивает): Индис!
Индис: Финвэ, прости! Я не хотела, Финвэ! Не плачь! Не хотела тебя расстраивать! Я признаюсь: вот рубашка, я вышила ее сама, но побоялась дарить, ведь ты мог подумать!.. Ах, Финвэ! (плачет)
Финвэ (с облегчением поднимается с места): Рубашка? Как кстати! Я хотел просить тебя зашить… (показывает старую)

Меняются рубашками и рассматривают их. Облегченно смеются. Следует долгий поцелуй. Затем Финвэ и Индис берутся за руки и уходят.

Шорох повторяется. Кусты раздвигаются, бабочки вновь испуганно улетают.
Появляется Феанаро. Перелезает через подоконник и подходит к креслу. После некоторых манипуляций вынимает из него иглу.

Феанаро (предельно мрачно): Я так и знал.

Занавес.

@темы: Долгожданное мнение

---

Долгожданное мнение: Сэриэль., "Беседка"

[Норлин Илонвэ]

Название: Беседка
Размер: 1966 слов
Рейтинг: PG-13
Категория, жанр: гет; романтика, повседневность
Персонажи/Пейринги: Махтан, НЖП
Краткое содержание: о любви Махтана

Утро ворвалось в мастерскую веселым праздничным гомоном, нежным дуновением теплого летнего ветерка и густым пряно-смолистым яблочным духом.
Махтан бросил взгляд за окно и понял, что ему следует поторопиться, если он не хочет опоздать на праздник. Он в последний раз оглядел мастерскую, проверяя, все ли привел в порядок. Собрал разбросанные по столу чертежи, придавив их крупным экземпляром найденного не так давно малахита, повертел в руках медный обруч, раздумывая, не оставить ли его дома, потом все-таки надел, придавив уже успевшие разметаться в беспорядке волосы, и оправил новую котту.
Нынче был праздник. День Сбора урожая. Однако прежде, чем идти вместе со всеми нолдор и ваниар к Таникветиль, ему предстояло завершить еще одно последнее дело.
Махтан взял со стола какой-то продолговатый округлый предмет, завернутый в белую тряпицу, улыбнулся собственным, очевидно приятным, мыслям и заторопился к выходу.
Миновав примыкающий к дому небольшой садик, Махтан вышел на улицу. Мимо него по одному, по двое либо же более многочисленными группами шли жители Тириона, направлявшиеся к главной площади с расположенным на ней только что отстроенным дворцом Финвэ. Махтан проводил взглядом спешившую вместе со всеми стайку детей и свернул в переулок.
Строительный мусор уже был практически весь убран, так что больше ничто не мешало любоваться белокаменными стенами и дивными хрустальными лестницами вновь отстроенного града эльдар.
По обеим сторонам переулка тянулись сады, а в самом конце улицы виднелась небольшая площадь с раскинувшимися тут и там скамейками и фонтанами. Туда-то и шел Махтан.
Точнее, ему была нужна не сама площадь, а расположенная неподалеку резная беседка. Несколько дней он украшал ее, однако кое-что все-таки не успел доделать.
Ручка. Медная ручка, чтобы открывать и закрывать дверцу беседки. Почти всю минувшую ночь Тельпериона он мастерил ее, доводя до совершенства, и теперь ему требовалось несколько минут, чтобы приладить ее на место.
Однако, уже почти дойдя до цели, он увидал, что пришел сюда в этот праздничный день не один.
Юная ваниэ стояла спиной к Махтану и расписывала витой столбик беседки. Почувствовав чужое присутствие, она обернулась и улыбнулась приветливо и немного смущенно.
— Вот, — кивнула она на свою работу, — решила закончить роспись. Вчера мне немного не хватило краски, а оставлять на потом не хочется.
Очарованный искусством мастерицы, Махтан подошел ближе и провел рукой по резным перильцам. По столбикам вверх взбирались золотые вьюнки и плющ и терялись где-то в вышине, под голубым круглым сводом. Птицы, соцветия, виноградные гроздья… Все было выписано с огромным мастерством и любовью. Махтан обернулся и улыбнулся девушке.
— Мне нравится, — проговорил он.
Та, польщенная похвалой, расцвела, словно цветок по весне.
— Благодарю.
— Мне кажется, я видел тебя раньше.
Это была правда. Махтан припомнил теперь, что уже встречал девушку прежде. Здесь же, при строительстве беседки. Однако в тот раз оба были поглощены работой, каждый своей, а потому так и не заговорили друг с другом.
— Я тоже помню тебя, — ответила дева. — Ты…
Договорить она не успела. На площади показалась девочка лет двадцати и окликнула собеседницу Махтана:
— Сильмиэль, мы ждем тебя!
— Иду! — прокричала в ответ та и вновь обернулась к Махтану: — Извини, мне пора идти. Встретимся на празднике.
— Непременно.
Сильмиэль ушла, а Махтан приладил на место ручку в виде нераспустившегося бутона розы, с любовью провел пальцами по металлу, тихо улыбаясь собственным мыслям, и, поднявшись на ноги, привел в порядок одежду и поспешил на главную площадь.

~

Несколько раз еще мелькало в толпе ее золотистое с белым платье, однако встретились они в следующий раз только на Таникветили.
Были пропеты уже гимны валар, и эльдар, славя Йаванну, угощались спелыми плодами и молодым вином, когда Махтан вдруг услышал песню.
Голос нежный, серебристо-тонкий стремился, казалось, в самые небеса. Песня то взлетала ввысь, то затихала, потом вновь набирала силу и разбивалась звенящим каскадом. Махтан, словно зачарованный, пошел на зов.
Она сидела на траве в окружении подруг и пела, подыгрывая себе на небольшой арфе. Золотые волосы струились по плечам, закрывая лицо, однако он ее тотчас узнал. Сильмиэль, его утренняя мастерица. Складки золотого платья ровным полукругом лежали, расправленные на траве. Тонкие пальцы быстро и уверенно касались струн. Картина была столь прекрасная, что Махтан стоял, подобно статуе, и не мог отвести глаз. Он вдруг осознал, что та, которую он принял поначалу за юную девушку, на самом деле уже настоящая женщина, взрослая и ослепительно красивая. Дыхание Махтана перехватило, в груди кольнуло как-то непривычно, и он, чтобы отвлечься, стал с особым вниманием прислушиваться к звукам песни.
А та, между тем, вскоре приблизилась к своему концу. Вокруг танцевали нолдор и ваниар, пели и смеялись. А Махтан все стоял и смотрел. Наконец, Сильмиэль отложила арфу и встала.
— Тебе понравилось? — спросила она, подходя к Махтану.
Тот неожиданно для самого себя растерялся, однако поспешил сосредоточиться на ее словах и взял себя в руки.
— Очень понравилось, — ответил он.
— Я пела для тебя.
Мысли нолдо вновь разбежались. Он не решился озвучить те выводы, что логично вытекали из ее признания. Он смутился, впервые, наверное, за много лет, и опустил взгляд.
— Ты ведь кузнец из народа Финвэ? — вновь задала вопрос она.
— Да, — ответил тот, обрадовавшись непонятно чему. — А ты? Ты ведь принадлежишь к народу Ингвэ?
Сильмиэль кивнула.
— Думаю, это очевидно, — улыбнулась она, и губы Махтана сами собой разъехались в широкой ответной улыбке.
Смущение его прошло столь же внезапно, как и появилось, и разговор потек дальше свободно и оживленно.
— Скажи, а правду говорят, будто ваниар хотят покинуть Тирион на Туне и уйти в Валинор? — спросил он.
Сильмиэль охотно подтвердила слухи.
— Да, мы хотим переселиться на Таникветиль, ближе к валар. Однако произойдет это еще не завтра.
Она протянула руку и дотронулась до волос Махтана.
— Какой необычный цвет, — проговорила она. — Цвет меди.
Тот посмотрел на нее внимательно, однако девушка не смутилась.
— Я люблю медь, — ответил Махтан.
— Я заметила.
— А хочешь, я сделаю тебе медный обруч для волос? Будет очень красиво.
Сильмиэль подняла глаза, и взгляд ее сказал Махтану больше, чем самая долгая и насыщенная словами речь.
— Да, хочу, — сказала она просто, и душу Махтана охватило не сравнимое ни с чем блаженство.
— Тогда приходи в мою мастерскую через два дня. Она располагается в конце улицы…
— Я знаю твой дом. Там в глубине сада стоит кузня.
— Верно.
— Так я приду.
— Через два дня. Я буду ждать.
Вскоре Сильмиэль вернулась к подругам, однако взгляды их вновь и вновь возвращались друг к другу, и когда над Таникветиль разлилась веселая музыка, и многие эльдар пустились в пляс, Махтан пригласил на танец свою новую подругу, и больше они уже до самого конца праздника не расставались.

~

Долгие часы сидел над работой Махтан, и изысканный, напоминающий виноградную лозу венец постепенно рождался из металла в его руках. Он был диво как хорош. Листочки с веточками выглядели почти как настоящие. Махтан так и эдак вертел в пальцах изделие, критически осматривая его. Венец должен был стать достойным украшением для волос Сильмиэль, и Махтан, казалось, всякий раз оставался вполне доволен тем, что у него получается.
Наконец, работа была завершена. Едва он успел навести в мастерской порядок, как она пришла. Вошла с первыми лучами Лаурелин, вся окутанная золотистым сиянием и до того прекрасная, что у Махтана снова дух захватило.
Он вежливо посторонился, пропуская гостью. Сильмиэль с интересом огляделась.
— Это и есть твоя мастерская, да?
— Да.
Она подошла к столу и принялась с интересом разглядывать инструменты, назначение которых представляла весьма смутно.
— Вот, — привлек ее внимание Махтан, подходя ближе. — Я сделал тебе диадему, как обещал.
Сильмиэль с восторженным вздохом приняла венец.
— Какой он красивый! — воскликнула она, разглядывая подарок.
Провела пальцем по блестящему желтоватому металлу и надела на голову. Поискала глазами зеркало. Довольный ее реакцией Махтан протянул квадратный, без изысков, кусок посеребренного стекла. Сильмиэль покрутилась, разглядывая себя.
— Мне очень нравится, — объявила она и посмотрела на Махтана глазами, полными искреннего восхищения. Он ответил ей долгим взглядом. Сильмиэль, внезапно смутившись, отвела взгляд.
Тут ее внимание привлекли расставленные немного в стороне фигурки.
— Это тоже ты делал? — поинтересовалась она, подходя ближе к столику.
— Я, — ответил Махтан.
У окна, искусно выточенные из самых разнообразных камней, стояли звери и птицы. Малахит, кварц, опал, жадеит под руками мастера превратились в белок, ежей, орлов и ланей. Сильмиэль взяла одну из статуэток, чтобы рассмотреть получше.
Перышки, прорисованные до мельчайших деталей, крохотные коготки. Орел был само совершенство и во всем, кроме размера, походил на настоящего.
— Что же ты с ними потом делаешь? — спросила она у Махтана.
Тот пожал плечами.
— Как правило кому-нибудь дарю. Особенно полюбившиеся оставляю себе.
— А этот?
Сильмиэль протянула ему орла. Махтан взял птицу и поставил на стол.
— Эту я закончил совсем недавно. Еще не придумал, куда его деть.
— Подари мне, — попросила Сильмиэль.
— Охотно, если он тебе нравится.
— Спасибо.
Она забрала назад птицу и убрала в висевшую на плече холщовую сумку.
— Интересно, — проговорила Сильмиэль задумчиво, — я могла бы научиться делать что-то подобное?
Махтан хмыкнул и почесал бровь.
— Почему бы и нет? — ответил он наконец. — Во всяком случае, попытаться можно.
Первый урок они решили провести не откладывая. Махтан усадил Сильмиэль у стола, показал, как держать инструменты.
Проникавшие сквозь распахнутое окно лучи Лаурелин освещали шкафы с разложенными внутри пергаментными свитками, полки с инструментами, стол, грубо сколоченные деревянные стулья и склонившиеся над столом фигуры.
Руки Махтана то и дело касались пальцев, плеч, спины Сильмиэль. Учитель непрестанно сбивался, теряя мысль, однако быстро исправлялся, подхватывая оброненную нить речи, и вскоре его новоявленная ученица, неловко орудуя инструментами, попробовала сделать из обломка камня конус.
У нее почти получилось. Конечно, фигура вышла слегка кривоватая, однако было видно, что это именно конус, а не что-либо иное. Махтан оглядел предъявленную ему работу и что-то негромко, но очевидно одобрительно пробормотал себе под нос.
— Что ж, возможно из тебя и впрямь выйдет толк, — вынес он наконец вердикт.
Сильмиэль польщенно зарделась. Тем временем Махтан, о чем-то вспомнив, встрепенулся.
— Прошло уже много времени. Ты хочешь есть?
— Да, — ответила Сильмиэль.
— Тогда мы, может быть, пообедаем?
— Давай. Я как раз захватила с собой лембас.
— Отлично. А у меня найдутся фрукты и вино.
И они устроили импровизированный пир прямо в саду, под сенью деревьев. Махтан расставил на траве блюда с фруктами и лембасом, разлил по чеканным серебряным кубкам терпкое, густое вино и посмотрел Сильмиэль прямо в глаза.
Близость девушки волновала его. Ни разу в жизни, с тех самых пор, как пробудился у вод Куивиэнен, не испытывал он ничего подобного. Он целиком отдавался работе, не слишком-то помышляя о любви. Он допускал, однако, что когда-нибудь в будущем непременно приведет в дом супругу, однако не задумывался над тем, когда именно это произойдет. И вот теперь, глядя в голубые глаза Сильмиэль, он понимал, что лишь ее хочет видеть своей женой и матерью будущих детей.
— Мне бы не хотелось, — заговорил Махтан, — чтобы ты когда-нибудь покинула Тирион ради жизни в другом месте.
Ветер обдувал их лица, разносил по саду щебет птиц. Над головами тихонько шелестела листва. Сильмиэль выдержала взгляд Махтана и сказала серьезно:
— Я не уеду. Я так решила. Решила давно.
Махтан отставил в сторону кубок и потянулся к любимой. Бережно, словно величайшую драгоценность, заключил в объятия и осторожно коснулся губами ее нежных губ.

~

Сад был обильно украшен гирляндами цветов и крохотными разноцветными фонариками, развешанными тут и там в кронах деревьев.
Поздравить Махтана и Сильмиэль с обручением собрались не только все члены семьи невесты, но так же друзья, соседи, и даже вала Аулэ с королем нолдор Финвэ и супругой его Мириэль.
Будущие молодожены вышли вперед, и Махтан, не спускающий восхищенного взгляда с прекрасной возлюбленной, надел ей на палец тонкое серебряное колечко — знак любви и того, что спустя год намерен взять ее в жены. Сильмиэль надела такое же кольцо на палец Махтану.
Заиграла тихая, нежная музыка. Отец и мать невесты подошли и от души поздравили их обоих.
— Я предвижу, — заговорила Мириэль, — что брак ваш принесет однажды благо обоим нашим семьям и свяжет их.
Гости замерли, почтительно слушая королеву, однако та больше ничего не сказала, только вслед за мужем приблизилась и поздравила влюбленных.
Поздравил так же любимого ученика и его невесту и вала Аулэ.
Музыка оживилась и стала громче. Теперь в нее вплетались веселые плясовые нотки. Махтан объявил:
— Ровно через год мы ждем всех вас на нашей свадьбе, — и, обернувшись к невесте, добавил тихо: — Я люблю тебя.
— И я тебя люблю, мой милый, — откликнулась та и вложила пальцы в протянутую ладонь Махтана.
Гости расступились, и тогда обрученные вышли в центр круга и начали танцевать.
Вскоре к ним присоединились один за другим и остальные гости.
Праздничный вечер начался.

@темы: Долгожданное мнение

---

Долгожданное мнение: naurtinniell, "Женщины"

[Норлин Илонвэ]

Название: Женщины
Размер: ок. 1000 слов
Рейтинг: PG
Категория, жанр: джен, драма, "missing scene"
Персонажи/Пейринги: вдовы Элендила, Исилдура и Элендура
Краткое содержание: в Имладрис приходят вести о поражении в Ирисной Низине.
Предупреждение: две части связаны скорее героями, чем сюжетом.

После войны

Он говорил торопливо, горячо, почти не запинаясь — этот вчерашний мальчик, которому так невыносимо трудно было рассказывать о том, как погиб его Король — и о том, почему он сам выжил.
А договорив, юноша снова опустился на колени, вручая своему Королю — теперь уже Королю! — то, что осталось от его отца: переломленный клинок.
В огромном зале было тихо, очень тихо. Молчали люди, почти не дыша. Молчали эльфы, пришедшие разделить это горе. Молчал владыка Элронд, глядя, как встаёт со своего кресла вчерашний мальчишка, а сегодня — Король Арнора, и в который раз поражался силе духа людей. Как похож этот мальчик на Элроса. Как тот сжимал переданный ему клинок прапрадеда — ведь был не старше!
От Валандила ждали слов, и он говорил, говорил для людей, для теперь уже своего народа — а рука его лежала на плече сидевшей рядом матери, потому что для неё слов не было всё равно.
Тринадцать лет назад здесь, в Имладрисе, её считали молодой, и она себя чувствовала себя юной, потому что носила под сердцем дитя. Оронлоссэ помнила, как муж уговаривал её — ничего, что война и тьма, они ведь не боялись там, в старой жизни, в Роменне, рожать дитя в мире тьмы, ребёнок принесёт с собой искру света…
Предвидел он, что этому, четвёртому сыну наследовать Скипетр отца? Или то была лишь искренняя забота о ней, стремление оставить хоть часть себя — любовь, не нуждающаяся в провидении?
Тринадцать лет назад она была молодой, и Валандил был младенцем у неё на руках. Месяц назад она была молодой, а сын был мальчиком, учащимся у эльфов.
А сейчас она стала старой, потому что если ушли её сыновья — то сколько же ей лет? Кириону было так мало, а он мёртв, и Аратан, и Элендур, и Исилдура, луны, озарявшей путь — больше нет в мире.
И можно говорить о надежде дунэдайн, о продолжении рода — но у неё остался только один сын, который сегодня вырос.
У неё — остался.
И как нельзя плакать здесь, сейчас — она королева, пусть вдовствующая королева, а королевы не плачут, как обычные женщины, не рыдают, когда гибнет разом вся их семья, даже если не на войне, а — после войны… как нельзя плакать, так нельзя обернуться назад, где у стены застыли две женщины.

Госпожа Алфирин всегда носила серое — вот уже два года. Но только сегодня у неё серое — даже лицо.
Очень больно терять разом. Больнее ли — отсекать ломтями?
Стражи Арнора помнили, как она поднялась на Амон Сул, и никто не решился остановить королеву. Ещё не пришла горькая весть, а она стояла и смотрела в матово-чёрную поверхность — на те чёрные равнины и скалы, где прощались с её младшим сыном.
Весть о победе прокатилась громом — и о цене, уплаченной за победу. Госпожа Алфирин знала, что у её мужа нет и не будет усыпальницы.
Она смотрела куда-то вдаль, над головами людей, и ей не нужен был зрячий камень, чтобы увидеть, как там, на юге, гибнет её сын. Последний, кто оставался.
И не осталось ничего — ни семьи, ни долга перед страной.
А она-то боялась, что уйдёт раньше мужа, и сыновьям придётся плакать над ней.

Госпожа Алфирин молча сжала пальцы женщины, стоящей возле неё.
Так больно потерять всё — но там, за краем, будет встреча, и до края так немного осталось.
А когда впереди — годы…

Она была так молода ещё, Айвэнель, дитя южных земель у Великой Реки, вся раскрытая миру — маленькая пташка.
Она смирилась с гибелью сына — мальчишки, немногим старше Валандила. Госпожа Алфирин видела её лишь раз до этой потери — на свадьбе с её внуком, наследником Элендуром. Она сияла тогда, и сияние это, затрепетав от первой потери — не погасло, разгорелось снова.
Айвэнель ждала мужа. Ждала и верила, что будет победа, что он вернётся, что они будут вместе, что у них родятся дети… погибшего Элатана не заменить, но будут другие…
Она пела, услышав о победе.
Она ждала мужа.
Но всё оборвалось — навсегда, и рассказ Охтара вбил гвозди в крышку гроба.
Расцветшую надежду затоптали орочьи сапоги.

И что оставалось впереди? Годы. Десятилетия.
Чтобы снова найти надежду.


И не вспомнят

Не диво, что Аннуминас праздновал — праздники были часты здесь.
Но странным было то, что в город приехала госпожа Алфирин — вдовствующая королева ещё ни разу не покидала Имладрис после вестей о победе и гибели Короля.
«Она изменилась,» — говорили люди. Никто не сказал бы «она постарела», хотя это было так.
Они стояли на балконе — госпожа Алфирин и вдовствующая королева Оронлоссэ. Скоро и она станет — просто «госпожа Оронлоссэ». Скоро в Арноре будет новая королева.
Время шло.
— Он стал совсем взрослым мужчиной. Владыка.
— Король, — и в голосе вдовствующей королевы звучала гордость сыном. Гордость и радость.
Наследник Элендила. Великим Королям всегда наследуют внуки?
Он был так молод, но справлялся сам — он слушал советников и мать, но решения были его собственными. Так было с его тринадцати лет…
— Гордись сыном, Оронлоссэ, — лицо госпожи Алфирин было спокойно, а в голосе звучала боль. — Гордись отсюда, с балкона.
Она посмотрела на собеседницу.
— Твой муж оставил тебе в дар то, что он мог — сына. И себе в дар; его будут помнить — Валандил, сын Исилдура.
— Сын, которого он не знал, — Оронлоссэ почти привыкла думать об этом. Почти.
— Да, — госпожа Алфирин смотрела, по обыкновению, куда-то вдаль. — Сын, которого он не знал. Сын, которого вырастила ты. Но он — сын Исилдура. Так напишут в хрониках. Так споют менестрели. Они поют — Исилдур, сын Элендила, победитель Саурона.
Оронлоссэ коснулась её руки.
— Госпожа Алфирин… — когда-то она говорила «матушка», но после гибели мужа не могла.
— Я не возмущаюсь и не жалуюсь, — госпожа Алфирин покачала головой. — В молодости мне казалось это несправедливым: мы знаем имена Королей и Князей, великих и малых, но не помним их матерей и жён. Кто был королевой Элроса, Оронлоссэ? — та молчала.
— Мы помним Эрендис…
— И королеву Инзилбет. Тех, чьи браки принесли горе и несчастье. Но если брак счастливый — что знаем мы о таких женщинах? Мы растим наших сыновей — и вечно стоим в их тени. И это правильно, Оронлоссэ, это так правильно.
— Ещё мы помним Алмариан, госпожа — благодаря Королю Элендилу.
Госпожа Алфирин медленно кивнула.
— Да. Он понимал…
И назвал первенца — Исилдур. Он пытался, право…
Но кто помнил, что последнюю княгиню Андуниэ звали Итильвэн?
Оронлоссэ умолкла, понимая, что госпожа Алфирин хочет что-то сказать ей — или просто выговориться?
— Помним ли мы о воздухе? О воде? Нет, пока их хватает. Глядя на дом — восхищаемся ли мы прочностью фундамента или только мастерством архитектора? Мы рожаем сыновей, вскармливаем их, нянчим — и уходим в тень, чтобы славили их отцов.
— Они сами будут помнить нас. Помнить, пока живы. А нужно ли что-то ещё?
Госпожа Алфирин кивнула — так же медленно, как всегда.
— Нет. Разве что — там, в Чертогах.
— Там будет неважно, кого помнят, кого забыли…
— Да, Оронлоссэ. И там не Исилдур скажет «я вырастил Короля». Это скажешь — ты.

@темы: Долгожданное мнение

---

Долгожданное мнение: Amarth, "Духи Долгой Зимы"

[Норлин Илонвэ]

Название: Духи Долгой Зимы
Размер: 1420 слова
Рейтинг: R
Категория, жанр: джен; экшен, драма, мистика, дарк
Персонажи/Пейринги: Хельм Молоторукий, Фрека, Вулф, Фреалаф, дочь Хельма, упоминаются Хама сын Хельма, Халет сын Хельма
Краткое содержание: неудачное сватовство и то, что за ним последовало
Предупреждение: смерть основного персонажа, насилие

Третья Эпоха. 2754 г.

В тот день большой зал Медусельда был полон лучшими воинами Марки и благородными Эорлингами. Король Хельм, сын Грамма, собрал их всех здесь на совет, чтобы наконец договориться о том, как избавить Рохан от наводнивших его чужеземцев. Чужаки — дунлендинги — словно стягивали кольцо вокруг степной вольницы. На границе чувствовали они себя как дома, а прибрав к рукам оставленный Гондором Изенгард, совсем распоясались. Терпение Хельма заканчивалось, и в ярое бешенство его приводило то, что у одного Рохана не было сейчас сил, чтобы справиться со всеми врагами. Гондор, старый союзник, с которым имелся договор о взаимной помощи в случае опасности, этот Гондор сейчас не пришел бы на подмогу: своих проблем хватало. Хельм криво и недобро усмехнулся этим мыслям. Что ж, как справлялись когда-то, придется справляться и теперь. Безо всяких… союзников.

Планы и предложения выдвигались и отвергались, ситуацию рассматривали так и эдак в поисках выхода из неё. Роханцы обсуждали бурно: проблема была острой. Но во время особенно оживленного спора около арки входа возникло какое-то волнение. Хельм нахмурился. Кто-то припоздал к началу совета? Экое непочтение. Ладно, пусть войдет и скажет свое слово, если у него есть, что сказать. Караул у входа расступился, встречая не просто знатного воина, но целую процессию. Того, кто её возглавлял, Хельм был бы рад никогда не видеть.

В зал вошел Фрека со своими приближенными. Этот человек, не обделенный воинскими талантами и властолюбием, родился среди рохиррим, но в нем остро чувствовалась кровь дунлендигов. И на границе между землями двух народов он, по сути, основал своё маленькое королевство. И несложно было догадаться, что от такой наглости Хельм был не в восторге.

— Приветствую тебя, Хельм, сын Грама, Владыка Рохана! — Фрека вышел вперед, за ним, держась положенных полшага, следовал его сын Вулф. Оба были наряжены в лучшие свои одежды, словно явились не на военный совет, а на праздник. Слова полукровки звучали громко и торжественно.
— Здравствуй и ты, Фрека, — отвечал Хельм, — С чем пожаловал? Я вижу, одет ты не для скорой войны, но для пиров и гуляний.
— Владыка Хельм, у меня есть к тебе дело, которое, будучи справленным, принесет праздник во все дома этих благословенных земель.
— И что же это за дело? — спросил Хельм скорее раздраженный, чем заинтересованный.
— Не буду долго ходить вокруг да около в это непростое время, хотя то было принято искони. У тебя есть дочь, у меня сын. Соединим же их судьбы угодным богам браком. Твоя дочь прекрасна, как весеннее солнце, дающее плодородие всему, чего касается. Мой же сын Вулф — сильный и умелый воин. Их дети станут украшением королевского дома и устрашением и погибелью для наших врагов.

Хельм слушал Фреку и не верил своим ушам. Да как мог этот наглец, этот безродный полукровка, как он смел предлагать такое?! Его дочь, его красавица и отрада сердца. Нежная, как весенний цветок, но сильная духом как никто, и ловкостью не уступающая ни одному мужу. Отдать её за кого?! За сына полукровки, попирающего законы Рохана и его Короля. Да не бывать этому!

— Не бывать такому! — вскричал оскорбленный Хельм. Его лицо побагровело, мощные руки сжались в кулаки. — Как ты вообще осмелился произносить здесь такие речи?! Как ты смел оскорблять меня?! Вижу, что источая мед с языка, затеял ты змеиный замысел — войти в мой род, выждать и завладеть троном Рохана!

И вновь вскричав: «Не бывать», обрушил кулак в латной перчатке на голову Фреки. На пути сюда дунлендинг, конечно, допускал, что ему могут отказать, предполагал, что могут изгнать с позором и объявить вне закона. Но он считал, что возможность войти в правящую династию того стоила. И сейчас, чувствуя, как стекает из разбитого черепа на лицо кровь, как слабеют и подкашиваются ноги, как резко становится холоднее, он не сразу понял, что случилось. Он смотрел на Хельма снизу вверх и не верил, что всё кончено. Великий, амбициозный Фрека, который мог бы многое еще совершить.

Вскрикнула в ужасе дочь Хельма, покатился по рядам изумленный шепот. Фрека оседал к ногам короля, словно молил о прощении за нанесенное оскорбление.

Шорох клинка, извлекаемого из ножен не спутать ни с чем.

— Отееееееец! — В горе Вулф обнажил меч, но не успел сделать и шагу.
— Взять! — скомандовал Хельм, — и его стражники схватили Вулва, скрутив ему руки за спиной.
— Ты ответишь за это! Ответишь, вероломный предатель, — неистовствовал несчастный. — Я отомщу тебе!
— Отныне и до смерти своей, Вулф, сын Фреки, изгоняешься ты из земель Рохиррим, и не смеешь более ступать в их пределы под страхом смерти. — Голос Хельма перекрыл все прочие звуки в зале. Король не кричал, но казалось, что его слова проникают всюду, достигают всех ушей, не избегают никого.

Приговор был озвучен, Вулф изгнан, а тело Фреки остывало на золотистых досках, пропитывая их кровью, которая останется в них навек.

Третья Эпоха. 2758 г.

— Я ведь говорил, что отомщу тебе, Хельм, сын Грама, — рычал залитый с ног до головы кровью Вулф. В руке он сжимал отрубленную голову Халета, наследника Хельма, и потрясал ею, разбрызгивая вокруг багряные капли. — Смотри, гнусный убийца, я плачу тебе кровью за кровь! Мои воины справляют кровавый пир в твоих чертогах, и скоро вся твоя земля станет моей! Бойся мести рода Фреки! Тебе не скрыться от неё нигде. А сам я ныне на твоем Золотом троне! Я Вулф, сын Фреки, новый король Рохана!

Эдорас пал. Дунлендинги заняли Медусельд и дорезали последних его воинов. Рохиррим сражались доблестно, но врагов было больше, много больше, чем защитников. К дунлендингам присоединились старые враги гондора, высадившиеся в устьях Изена и Лефнуи. Отважные воины отступали, неся тяжелые потери, не имея возможности подбирать раненых. Эорлинги прорывались сквозь кольцо осады, в которое их взяли, не щадя ни себя, ни верных своих коней. Доски полов и стен, а потом и трава под сапогами и копытами были пропитаны кровью. Стало так скользко, что невозможно было сражаться. Мечи и копья в свинцово тяжелых от усталости руках били и кололи наотмашь, лишь бы отбиться, но врагов было столь много, что почти каждый удар достигал цели, пробивал иссеченную броню и забирал новую жизнь.

Разбитым Рохиррим, тем, кто не попал в плен и не был отброшен далеко от своих, кто еще мог держать меч, не оставалось ничего, кроме как пробиваться к Хорнбургу, некогда бывшему небольшой заставой, врезанной в гору, но в последние годы непрерывных стычек и набегов укрепленному и усиленному. Туда уже переправили много мирных жителей, а сейчас настал черед и воинам идти к Белым Горам. За отступающими едва успели поднять мост, когда их почти настигли передовые отряды армии Вулфа. Началась Осада. А с ней и долгая зима.

Ни одна сторона не желала уступать в том противостоянии. Хорнбург не имел выхода, но и Вулф не мог ничего поделать с этим каменным клыком. Наступали жестокие холода, нечего было есть ни тем, ни другим. Если в крепости подходили к концу припасы, то осаждающим негде было взять продовольствия в горах, а все земли, откуда можно было подвезти запасы, были давно разграблены. В своей мести и ярости Вулф не думал о будущем, и теперь стыл и голодал под стенами Хорнбурга. Воины его тощали, роптали, поглядывали в сторону дома. Войско медленно таяло. Но и не только из-за дезертирства.

Осажденные не желали смиряться со свей участью и вновь и вновь устраивали стремительные, кровавые вылазки. В крепости был установлен огромный рог. Хельм каждый раз призывал в атаку его звуком, от которого содрогались горы, а у врагов душа уходила в пятки. Потом долго еще эхо этого голоса блуждало по горам, вызывая обвалы и лавины. Летучие отряды роханцев, бледных, измученных, доведенных до края, проносились по лагерю дунлендингов, кося всех на своем пути, оставляя в рядах врага алые, кровоточащие просеки. И их расправам вторили горы.

В одной из таких стычек пал Хама, последний сын Хельма. И для заточённого короля это стало непоправимым ударом. Его разум помутился… В одной рубахе, худой как скелет, и белый, подобный рожденному из снега призраку, он выходил из крепости и уничтожал своих врагов голыми руками. Тяжелые кулаки его, давшие королю знаменитое прозвище, не только не утратили своей исключительной силы, но с пришедшим безумием словно стали еще крепче. Одним движением он сворачивал головы, двигался столь быстро, что глаз не успевал за ним следить, а потом одним ударом проламывал череп другому врагу. И так пока не стихал долгий-долгий голос боевого рога, эхом разносящийся в горах.

Когда он прекратил быть человеком и стал призраком? Пожалуй, это не поняли даже воины Хельма. Его замерзшее, занесенное снегом тело нашли случайно. Выходит, ужас и смерть во вражеском стане сеял призрак? Почти каждую ночь высокая белая фигура собирала кровавый урожай, оставляя после себя только трупы и кровь на снегу. Но там, где она ступала не отпечатывался ни один след.

И не было, казалось, конца этому ужасу ни для одних, ни для других, но весной 2759 года Фреалаф, сын Хильд, племянник Хельма, привел свои войска из крепости Дунхарроу и рассеял воинство Вулфа. Он же и наследовал Королю, чьим именем позже назвали Хорнбург.

@темы: Долгожданное мнение

---

Долгожданное мнение: Кеменкири, "Летопись лиха"

[Норлин Илонвэ]

Название: Летопись лиха
Размер: ок. 3100 слов
Рейтинг: G
Категория, жанр: джен
Персонажи/Пейринги: оригинальные персонажи, Маэдрос, Пенголод, упоминается Фингон и еще ряд героев Белерианда
Краткое содержание: Битва Бессчетных Слёз проиграна, феаноринги и те, кто идет вместе с ними - отступают и пытаются понять, что произошло и как жить дальше. А она пишет летопись и не думает, что это нормально. А позже - вспоминает, как и о чем приходилось записывать.
Написано по мотивам текста Истарни: istarni.livejournal.com/15820.html
Предупреждение: оригинальные персонажи; рассказ от первого лица; возможно, своеобразный стиль. Использована коллизия и персонаж другого автора.

*

Ну давайте я вам расскажу, добавлю подробностей…

Летопись, говорите, полуустав… Полуотдохнув.

Я не издеваюсь, так оно было тогда, в начале осени Года Слёз… Да, сентябрь 472 года Первой Эпохи… Это потом оно у меня так разложилось, девять из десяти – за то, что был еще и уже сентябрь. Там и тогда, в лесу у Синих Гор месяцы и считанные дни у нас как-то поотваливались, и стали мы говорить прямо как наши соседи-старожилы, Зеленые Эльфы: «кончается лето», «кажется, начинается осень»… А осень – это еще так много дней, и каждый нужно пережить! И где-то вдали маячит мысль, что к зиме надо бы перебраться в крепость – ну хотя бы тем, кто собирается туда перебраться… Впрочем, до этого неплохо бы хоть в общем разузнать, как оно там, в крепости… Крепость мы тоже никак не называли – за ненадобностью. Она и так у нас оставалась одна – на всех, кто еще остался.

И этот лес. И никогда не уходящая полуусталость. Даже те, кто приходил – тоже приносил ее с собой, словно ее где-то там, на севере, разложили с запасом…. Целое море усталости. Это не огонь, это пепел. Или серая вода. Лужа. Только очень большая, и по ней надо все идти и идти… Хотя мы вроде бы уже пришли, совсем пришли, куда уж дальше… Да не о том речь.

Странно, но не только мы шли – отступали, что тут скромничать! Но и к нам приходили. Время от времени, какими-то совершенно неописуемыми путями - они их и сами не всегда могли ясно описать!

Начиная хоть с того, что запомнилось еще из лагеря на горе Долмед – два хитлумских целителя. Из Хитлума, ага. Из предгорий. Здесь, на восточном краю Белерианда. И один ничего не видит – еще с Браголлах, при этом, между прочим – как лечил, так и лечит… Но это история другая, не ко мне, к целителям – они тогда вообще были за главных.

Тогда – это на Долмед. Разные там, конечно, были главные… Разведчики и стражи – кто еще мог, потому что мы ждали погони, и надо было знать, ну когда же, когда мы встанем в последнюю круговую оборону и еще недолго поотбиваемся… Это тоже другая история – о том, что погоня тогда так и не пришла.

Ну, гномы еще – потому что здешние и кое-что знают.

Но в лагере – однозначно целители.

Хотя бы потому, что ни одного прямо стоящего лорда в лагере как-то не наблюдалось. Да что там – попросту в ясном сознании ни одного! И, кажется, ни одного живого из «старых» кано дружин, тех, что еще от Долгого мира. Ну, может быть, считая и тех, про которых было еще неясно, живые они тут или нет…

От Долмед до Леса у Синих Гор много что переменилось. (Да-да, Оссирианд. Видите – и это слово отвалилось…)

Теперь у нас были не только лежачие и нетвердо стоячие. Кое-кто с тех пор лег раз и навсегда, а еще появились ходячие (туда-сюда), сидячие (за делом, которое нужно сделать сейчас и срочно, и пока оно не готово, не надо их даже трогать!), бегущие (к Нандор, к каким-то Людям, которые тоже теперь живут здесь), а хуже того – рвущиеся-бежать-на-север-и-там… На этих требовалась еще одна разновидность – Держащие Их. А лучше – находящие им дело здесь. Прежние категории тоже, впрочем, не исчезли вовсе, взять хоть кое-кого из лордов, хотя…

Да, это была уже осень. Сентябрь. И он уже сидел в шатре и на сообщения о наших нерегулярных и безумных новостях выдавал ответы, похожие на настоящие – ну то есть адекватные… Или не более безумные, чем сами новости, - поэтому приходящих с вестями к нему было решено пропускать…

Наверное, понятно, о ком я говорю? Наш лорд.

С ним… все было понятно, раны пусть целитель перечислит, только и без них – понятно и точка… Совсем.

…А еще пришел тот халадин. Вот это как раз туда, к путям, непредставимым разумом. Мы знали, что Лес Бретиль вышел на битву, но в западном войске – а куда им еще, через пол-Белерианда и без лошадей? – а то, что они думали про Туркафинве и Куруфинве и про то, как они повстречались с Береном на краю их леса, тут было, строго говоря, уже не главное… Просто – запад и в самом деле был ближе.

Так что – знали, и путь его нам – да не из Бретиля, не из битвы, уже из плена! – показался тогда как раз достаточно безумен, чтобы ничем не выделяться среди прочих путей того времени. А потом, посреди разговора, до тебя как-то случайно доходит, что в плен-то он попал еще до Битвы… и почти до Союза, строго говоря. И тут ты понимаешь, что это уже слишком. Впрочем, «слишком» по тем временам означает «как раз» - и ты продолжаешь…

Продолжаешь – что? Записывать, конечно… ну да, я сидела в углу и записывала…

Только не надо думать, что это было нормально. Хорошо? Звучит нормально – свидетель говорит, хронист пишет, только я сейчас объясню, что там на самом деле получалось.

Это было что-то вроде безумия, тихого, но деятельного. У нас такое кое с кем случалось, тут страннее другое – оно попало в ту узкую щель, когда тебя не пытаются отвлечь, потому что ты никому не вредишь, - а еще когда-то потом оказывается, что из всего этого даже можно извлечь какую-то пользу… Если соберешь, откуда. Но только потом, а тогда – в самом деле тихое безумие, одна мысль, защита от всех прочих – что надо ВСЁ ЗАПИСАТЬ. Всё немногое, что мы знаем о случившемся сами и еще узнаём от других. А «надо» потому, что всё это ненадолго, это затишье, и сами мы – ненадолго, но если, нет – когда меня убьют, рядом останутся вот эти листочки, записи, - а вдруг их все-таки кто-то подберет, какие-нибудь дикие люди, унесут на восток, да не выкинут – и когда-нибудь потом кто-то о нас прочтет…

И потому – на любом подручном материале, любой подходящей темной жидкостью и острым пишущим предметом… Не будет жидкости – на коре процарапаем. Но тогда я устроилась просто невероятно, у меня был мешок с прошлыми записями, чтобы сесть, доска, тяжеленная чернильница свешивается с пояса (ее никто не задумывал как походную!) и бумага из чьих-то собранных в абсолютном безумии запасов отступления. Отступления откуда – мы все тоже знали и потому почти никогда не произносили это имя – имя крепости… Оно было слишком близко – как и многие другие имена.

…Хотя к тому человеку как раз бы очень подошло – процарапать на коре, на бересте – они так, говорят, умеют…

Да, Галдором он назывался, Галдор из Бретиля. «А пока из Ангбанда» - улыбнулся косо. И рассказал… Вот, например, сказал для начала, что ему повезло.

Он так тоже говорил, кстати… не тогда, потом… когда говорил. Не халадин, конечно. Наш лорд. Он тоже странно говорил «повезло». Когда говорил.

Вот и тут, например, оказалось, что Галдору повезло: в Ангбанде к концу лета было очень много пленных…

Они просто захлебывались пленными, - и не захлебнулись, какая жалость! О нет, эти жернова, увы, довольно быстро разобрались, как им теперь перемолоть – столько… Но не сразу. Этот-то зазор, эта недолгая неразбериха и дали кому-то шанс убежать… Он был из тех немногих, кто еще и куда-то дошел в итоге. И там, куда дошел, его не отправили обратно.

Он выскочил на дальний патруль – впрочем, тогда это еще называлось дальней разведкой и пограничным отрядом (который сам не знал, где у нас теперь границы), - да так, что и не скажешь толком: он на них, или патруль – на него. И даже не думал прятаться и бежать, потому что вокруг - поле и кустарник, и прятаться некуда. Потом – долго не мог поверить, что перед ним – не орки (да-да-да, орки – на конях!), а потом сам рассказывал им про орков, к которым он чуть не пришел совсем недавно, - про орков на холме, в крепости Химринг… так долго рассказывал, что Гильтир, зная: что еще несколько слов о том холме и орочьем гарнизоне на нём – и он зажмет уши, чтобы не слышать, - так долго, что Гильтир приказал ему умолкнуть прямо сейчас и пообещал привести к лорду, «а ему ты всё подробно расскажешь…» Товарищи посмотрели на него с коней понятно как – «ага-ага, именно лорду, именно этому, а он тебя послушает…» - но в те времена одни безумцы другим часто не возражали, а Гильтиру Битому возражали и того реже… А по их приезде как-то само собой выяснилось, к их вящему интересу, что лорд у нас принимает вестников… теперь. Ну то есть, кажется, принимает. Например, потому, что Гильтир об этом додумался спросить меня, а я уцепилась еще за предыдущего вестника (ну то есть того, у кого были какие-то вести – никто его никуда не посылал, сам как-то добрел), дошла с ним до шатра, да так и не отцепилась, записывала…Вот так же они теперь уцепились за меня и мы опять пошли в шатер, остановить нас никому не случилось - и он рассказал.

Говорил он не порядку, как говорилось – про дорогу, про плен, даже про себя рассказал немного… Это когда лорд вскинул голову и переспросил с напряжением «Галдор?» - первый его вопрос, между прочим.

И тот объяснял: да, назвали его в честь Галдора, Хуринова отца, мать его сама была из Дор-Ломина, а в Бретиль пришла через несколько лет после той двойной свадьбы, когда Галдор женился на дочери халада. А отец его называл часто на свой манер – «Халдар», и рассказывал о Халдаре, брате госпожи Халет, который погиб в бою с орками…

«Это здесь было, на востоке» - сказал Галдор. «Было» - веско подтвердили нам снаружи шатра, а это значит, рядом стоял кто-то из дор-карантирских. Может быть, и на страже, но на ней вроде бы уже были вастаки, целых два, оба здесь и на ногах, представляете? (Хотя при входе ни один нам не попался, между прочим).

А потом была Битва Пламени, и как-то так вышло, что с тех пор он звался все-таки Галдором.

Позже они у себя в лесу узнали про Берена и про то, что будет битва с Морготом (ну то есть – Союз, он только сочинялся – как раз тогда), и старый халад Халмир одной рукой себя за седую бороду держал, другой – секиру схватил, и говорил им… вот так и говорил, что хотя он сам уже дед и прадед, но сам на битву первым пойдет, чтобы этому Морготу…

Это, наверное, Гильтир сказал ему тогда, что халад Халмир до битвы так и не дожил. Голос был тихий, не враз поймешь чей, а я глаза не поднимала – записывала.

Галдор умолк, вздохнул: «Жаль. Хотя… а ведь повезло ему, наверное».

Да, так вот – о собственном халаде он узнал только здесь, у нас. «А там меня с эльфами держали, наших мало было… да халадинов вообще не было… и не прибавилось ведь». Сам он попался, когда все тот же халад Халмир решил заранее разведать пути на север и послал соглядатаев. «Надо было дориатцев дождаться. А может быть, и то бы не помогло…» - он не жалел, просто взвешивал. Он вообще был как-то очень спокоен, как будто теперь ничего уже не может произойти хуже – так чего бояться? Или я поняла это так, но что-то было правильное в таком спокойствии… для таких времен, по крайней мере.

А он говорил – об эльфах в рудниках, об орках и тварях, - он говорил, лорд слушал молча, глядя куда-то в землю, но изредка переспрашивал, а значит – слушал и слышал, а потом среди прочих тварей Галдор помянул балрога, и не остановился, рассказал. Как балрог такой-то в недавней битве об эльфийского короля лапы пожег, хоть и сам – огненный, об белое его пламя… Я записывала, потому что рука пишет сама, это был уже не первый лист – а я сама слышала, как звенит и сгущается вокруг воздух, - вы, может быть, знаете, как это бывает?

Он рассказал, а тот – слушал, тут уже не ошибешься, хоть не смотри. Сидел он очень прямо, а потом уцепился за паузу между словами и вбил туда свой вопрос, таким совершенно спокойным – нет, совершенно пустыми голосом:: «Так и было?...», - я помню, потому что рука пишет сама, хоть не смотри, потому что я не забуду, что он сам был тогда – белое пламя, только… догоревшее, наверное - поверх пламени уже пепел, такое лицо – отчетливо белое, но словно поверх осела взвесью серая пыль, нет, все-таки именно пепел…

И выслушал ответ. Который тоже был спокоен, даже скажем – учтив, так и слышишь, как халадин этот с эльфами на рудниках обсуждает обжегшегося балрога или не сразу понятные нюансы орквина…

Хороши они были рядом, эти два спокойствия. Не забудешь.

А вот потом случилось совсем странное, хотя мы там, казалось бы, уже привыкли ко всему. Лорд повернулся ко мне – то есть, получается, заметил меня в углу! – и спросил: «Ты пишешь?»

«Да», - и рука замерла над листом, - «как обо всех беглецах, как всегда». Это было попроще правды, но тогда было не время объяснять – про тихое безумие и разномастные листы в мешке, на котором сижу. Это было - тоже правда. И тоже безумие – продолжать то, что было раньше, как раньше…

«Я напишу решение… как всегда», - и протянул руку, за листом.

Я не знаю, как я оказалась рядом с ним – со всем своим имуществом, кроме мешка разве что! – с доской, листом, чернильницей и пером… Держалась за доску – то есть держала её, - и с какой-то оторопью смотрела, как он пишет – поперек листа, казалось, что не хватит места, и сейчас поверх текста напишет, - нет, вот зачеркнул, вот новая строка…

…Я не поручусь, не всегда ж сидела рядом в те времена! – но кажется… Кажется, это было первое, что он написал после. Так вот вышло.

«В общее ополчение» - только ведь его не было уже (со времени отступления) и еще заново не было (как появилось во времена крепости-и-леса), и потому-то – ровная черта поверх, и ниже: «в пограничный отряд». А вот и сам отряд сидит в лице Гильтира, почему бы и нет?

Вот так он написал.

Я еще больше скажу – он запомнил. Это потом, в нашей крепости каменной, в Амон Эреб, да нет, не так говорилось – в Меттамаре, когда был у меня целый Летописный Чертог на чердаке со сквозняками (на правом чердаке, ближе к Гелиону!), - уже был, еще был, и были еще Братья, хозяева этому замку, чтобы указать мне это место по своей хозяйской воле… Он тогда однажды спросил меня, будто речь шла о самом обычном: «Ты ведь помнишь его дело? Последний лист? Он должен быть в летописи». …то есть получается, он знал даже о том, что тех листов было несколько, даже – о летописи…

В летописи тогда еще было только несколько листов – а Галдора уже не было. Это и был разговор – о его смерти.

…Я думаю, он много успел. Мы все думали тогда так друг о друге, потому что все прошлое стало ничем, и каждый день – очень многим, и любая стычка, любой дозор – тем более… А у него было целых три года, - а ведь он еще и Смертный.

И раньше - его плен и побег. И его весть. И потом, в дозорах, когда их нашел дориатский патруль, и лучник в зеленом крикнул, чтобы они выходили, их все равно обнаружили, - и халадин улыбнулся нолдор как-то хитро: «Лучше я», - и выбрался из кустарника. Спокойно взглянул на дориатца снизу вверх и сказал: «А я тебя помню, Лучник. Ты приходил к нашим стражам». И тут уже настал черед удивляться той стороне – вокруг Восточный Белерианд, где-то за холмами Эстолад: «Так ты из Бретиля?»

Он принес тогда нам еще одну весть, что узнал при встрече от дориатца. О людях Бретиля в Битве Слёз, на песках Анфауглит, в арьергарде войска Верховного короля… Их и правда не прибавилось в плену – хотя бы тогда, в битве: все остались – в песках, и трое – в живых… Их-то и довел до леса Маблунг Могучий Лук, их-то имена он и назвал Галдору… Я не ведаю, знал ли он – именно тех троих. Он ничего не добавил тогда, только: «Вот оно как оказалось…»

И еще кое-что усел сделать, наверное, и ради них – пока был жив.

А после… Гильтир сам рассказал о новой стычке и о том, что вернулись не все, а потом дошагал со мной по всем лестницам до самого чердака и сам подписал к тому листу, уже сшитому вместе другими: «погиб 475» - как будто сам знал, как вдруг стало мне тяжело записать одну дату и одно слово…

Почерк у него оказался совершенно такой же, как до Битвы, быстрый и легкий, даже странно – можно смотреть на лист, не поднимая глаза, и как будто время еще то, прошлое, как будто…

Но все это было потом. А тогда, осенью Года Слёз, в лесу у Синих гор мы выходили из шатра, и те, кто теперь все-таки стоял на страже, заглянули внутрь, и наши «полтора вастака» немедленно поссорились, называя друг друга «сыновьями дурной кобылицы», один - за то, что пустили нас, другой- за то, собирались не пропускать…

А мы шли дальше, не останавливаясь, и это была уже соседняя поляна, и прямо на нас вышла наша Хирвен дортонионская, она опять кашеварила. Вышла со своими любимыми словами, которыми, казалось, тогда только и добывались тогда неведомо откуда припасы на целый лагерь именно у того, кто ей сегодня попался : «Ничего-то у меня нету, а особенно…» В тот день это было – «а особенно целого кожаного ведра».

«Зато у нас есть хадалин, вот, Галдором зовут, из плена» - почему бы ей так не ответить, других мыслей все равно нет, разве что о том балроге, но он в хозяйстве не поможет…

«Ну так давай, заштопай ведро побыстрее» - это Хирвен сказала уже Галдору, не мне, а я так и пошла дальше, записи положить, чтобы все-все уцелело – хоть для кого-нибудь…

*

Она говорила – и ходила по комнате, иногда останавливаясь, - а потом рассказ снова сдергивал ее с места.

Пенголод сидел, разворачивался, слушал – и все удивлялся: слишком непривычен был облик гостьи даже для пестрого Тол Эрессеа. Этот непокой, и зеленая куртка, впрору скорее разведчику или следопыту, и волосы обрезаны довольно коротко, но как-то по косой, и тень неровно падает на лицо, когда она проходит вдоль той стены, резкая неровная тень, - и оттого неуловимо кажется, что лицо пересекает шрам, словно он там и есть… Или так – словно он когда-то и был там?.... Или просто – тень, но такая, что есть всегда, днем и ночью, как часть себя…

А Пенголод все слушает и пока не решается спросить – когда и как она пришла сюда, и каким из путей, по воде или другим, более долгим, как многие, кто жил в то время?

Она остановилась и посмотрела прямо в глаза.

*

Ну вот я и рассказала, «всю-всю самую истинную правду», как говорил совсем другой халадин, - он ходил то за тем, то за другим эльфом хвостом и выпытывал её, эту правду, и если вам, господа, в жизни хоть раз попадался дотошный Смертный, то вы, быть может, знаете: сколько ему ни скажи, ему никогда не будет довольно, всё он будет искать еще большей правды, самой-самой…

Но это совсем о другом. И позже… да, тоже в крепости, где же еще, после Крепости ничего уже не было… Хотя – если кто-то потом все-таки еще записывал, хоть по нескольку строк, хоть страницу – потом, после меня, - я бы прочитала… То, чего не видела. Свое, наше – нет, не хочу. Я его и так помню – все записи, все огрехи – и наши, и летописные…

А с Галдором, балрогом и со всеми нами в то первую осень после того, как рухнуло всё – было так и никак иначе.

Только о Верховном Короле не скажу я ничего больше… может быть, потом еще как-нибудь… Не теперь. А хорошо бы – если вовсе не я. Это… до сих пор слишком близко, так уж вышло…

Я лучше – о том, что было позже и оказалось не зря, что бы тогда ни думалось. Для того она все-таки и писалась в конце концов – может быть, самая безумная летопись Белерианда. А если и нет, все равно – не зря.

(2008; 2017)

@темы: Долгожданное мнение

---

Долгожданное мнение: zabriskie_point, "Разговоры"

[Норлин Илонвэ]

Название: Разговоры
Размер: 372 слова
Рейтинг: PG
Категория, жанр: джен, крэк, зарисовка
Персонажи/Пейринги: Феанор, Джим Моррисон
Краткое содержание: загробный мир богат на интересных собеседников
Предупреждение: курение, сцены употребления алкоголя

Иногда Джиму надоедало находиться в отведенных для него залах загробного мира, и тогда он отправлялся поболтать с другими обитателями посмертия. В конце концов, какая разница, с кем и где проводить вечность? А загробный мир, что неудивительно, радовал интересными собеседниками, разговор с которыми при жизни не мог представиться даже под пятьюдесятью дозами ЛСД.
– Никогда не думал, что встречу в загробном мире эльфа, – усмехнулся Моррисон и закурил одолженную у Че сигару . – До сих пор считал, что вы – выдумка.
– Я долго думал, что пути Старших и Младших Детей Эру не пересекаются в Залах Мандоса, – ответил собеседник, – может быть, исключение сделано только для меня, кто знает.
Джим кивнул. Не то чтобы он не хотел поддержать беседу, тем более Феанаро оказался весьма интересной личностью, но сигара была слишком вкусной, а Дженис – слишком настырной. Джим был рад, когда в числе примкнувших к "Клубу 27" оказалась Эми Уайнхаус – у Дженис хотя бы появилась собеседница, которую не надо долго искать по всему посмертию. Но сегодня Эми пила с Брайаном Джонсом, так что Дженис моментально пристала с разговорами к прижизненному знакомцу. Свободно шататься по загробному миру так, как Джим, она не любила, но сбежать от нее удалось с трудом.
Феанаро, несмотря на свою расу, казался Джиму очень похожим на него: непонятый гений, проблемы с родителями и даже рыжеволосая жена. Феанаро в свое время это почему-то рассмешило.
– Моей жены здесь не будет, – сообщил он Джиму. – Осталась в Амане…Эру ей судья. Зато здесь спокойно. В ваших залах нет других Старших Детей, кроме меня.
Джим кивнул.
– Значит, ты, хоть никогда не покинешь загробный мир, можешь делать здесь все что угодно? – спросил он с любопытством. Смерть не изменила Джима: даже сейчас он продолжал искать двери в неизведанное и исследовать границы дозволенного. Хоть и знал, что с границами здесь все гораздо строже, чем было при жизни.
– Не все, – Феанаро с сожалением покачал головой, – но к вам ходить мне не запрещено. Или Намо уже все равно, кто знает.
– Я бы поговорил с ним, – Джим, улыбнувшись, посмотрел в глаза эльфу. – По твоим рассказам он интересный чувак.
– Жаль, что Младшим Детям Эру нет пути в Залы Старших, – с показным смирением вздохнул Феанаро, но Джим заметил быстро промелькнувшую в его глазах искорку. Знакомую Джиму на личном опыте искру идеи.
Феанаро, как и Джим, обожал исследовать границы, чтобы затем нарушить их.

@темы: Долгожданное мнение

---

Аттракцион невиданной щедрости

[Норлин Илонвэ]

Добрый день, уважаемые читатели Драббл-феста!
У нас тут все тихо и архивно, а меж тем возникла мысль использовать площадку для возможно актуальных фэндомных нужд.

Наверное, все здесь в курсе, что такое Фикбук и что на нем летом начали проводить такую заманчивую вещь, как "Фестиваль отзывов". Кто не в курсе, суть такова: отправляете в общую "шляпу" свой фик и получаете на него три отзыва, а вам в ответ из "шляпы" присылают другие три фика, и вы пишете отзывы уже на них. Казалось бы, отличная возможность почитать интересное и самому получить фидбэк.
Но как всегда, что-то пошло не так. С лета тут и там можно встретить возмущенные записи о том, как участники вообще не получили отзывы, получили отзывы в стиле "с каноном не знаком, но все клево, пасиба"; сами получили для отзывов работы по незнакомым фэндомам или неприятным темам. К тому же формат фестиваля предполагает туры по жанрам, и если вы подходящий жанр прозевали, то поезд ушел. Сейчас на повестке дня висит что-то совсем обтекаемое (АУ, Драма, Стеб и т.д.), и наверняка работ пришлют много, а, значит, и для отзывов может попасться нечто непредсказуемое.
Сама я ровно по этим причинам не участвовала, а не далее как сегодня увидела очередной негодующий вопль, и решила, что надо с этим что-то делать. Народ справедливо хочет отзывов, так не устроить ли нам свой кулуарный фестиваль без всяких посторонних и излишеств?

Предлагаю Драббл-фест в качестве площадки, а себя в качестве ... координатора, видимо.
Схему вижу такой: вы присылаете координатору ссылку на работу (она должна быть выложена у вас в дневнике, на фикбуке, в контакте, где вам удобно), ее краткую характеристику (по сути, шапку, чтобы можно было бегло понять, что там у вас) и список своих симпатий-антипатий (без фанатизма); когда накопится энное количество работ, я их распределю между участниками согласно их предпочтениям. Ссылки на работы или сами работы будем вешать здесь на фесте, отзывы выкладывать в комментариях. Напишете свои впечатления, получите чужие и... Профит.
При таком подходе мы не получим отзывов читалкакоридж; будем знать, кто нехороший человек и не выполнил свои обязательства; в кого кидать тапки за плохое распределение работ для чтения, а еще кого сразу заворачивать на пороге с трешовым макси в трех частях про НЖП-попаданку-жену Мелькора.

Если заинтересовало и готовы поучаствовать, махните в комментах.
Если есть, что дополнить, предложить, изменить, тоже не стесняйтесь.

@темы: Всякая всячина

---

Список исполнений

[Норлин Илонвэ]

01-10 (15)

1.1 Эльвэ отдаёт Феанаро корабли.
2.1 Валар не призывают к суду Феанаро. Нолдоран сам должен разобрать это дело.
2.2 Часть 2, Часть 3, Часть 4, Часть 5, Часть 6, Часть 7, Часть 8, Часть 9, Часть 10, Часть 11 Закончено
3.1 Финвэ/Нерданель.
4.1 Феанаро|Финвэ. Их ссора в Форменоссэ.
5.1 Эру не разрешает провозгласить Статут. Финвэ обречён быть один.
6.1 Ольвэ отдаёт Феанаро корабли.
7.1 Келебримбор. Первый Бой. Можно POV и A+
7.2
7.3
8.1 Получив дерзкий отказ при первом посещении Форменосэ, Мелькор убивает Феанаро. Как это повлияло на историю Арды? Часть 2, Часть 3
9.1 Феанор/Инголдо. Феанор решает попросить прядь волос не у Галадриэль, а у Инголдо. Развитие отношений. Слэш.

(...)

Рейтинг предпочтительно R - NC-17, но можно и ниже.
9.2
10.1 В Лутиэн влюблен не Келегорм, а Куруфин. Развитие этой истории. Применение Статута (Лэтхе погибла при резне, Келебримбор жив) ХЭ!
10.2

11-20 (11)

11.1 Феанаро создав Сильмариллы слепнет. Как это повлияло на историю Арды?
12.1 В Форменоссэ погибают все Феанарионы, а Финвэ остался жив.
12.2
13.1 Модерн АУ. Феанаро|Духи Рождества из "Рождественской Истории" Диккенса. Часть 2, 2,5, Часть 3, 3,5, Часть 4, 4,5, Часть 5. Закончено.
14.1 Мириэль возвращается из Мандоса

(...)

Феанаро уже не ребенок, но еще не женат, совсем молодой эльда. Сначала все безумно счастливы. Но чем дальше, тем больше ясно, что живая Мириэль не соответствует тому образу, который создал себе с чужих слов Феанаро. Он воспринимает это болезненно. Она старается как-то сгладить острые углы. Оба переживают, мучаются. В конце желателен все же хэппи энд. Участие в событиях Финвэ, Нерданель, любых других действующих лиц - на усмотрение автора. Обязательно: Мириэль не дура, не истеричка, не жестока, любит Феанаро и вообще она нормальная. Просто образу не соответствует.
15.1 Судьба (посмертная) кого-то, кто ушел в Исход, но так и не дошел. Амрода по Шибболет; нолдор, погибших во Льдах,

(...)

во время шторма или в Альквалондэ.
16.1 Эльве|Финвэ. Встреча друзей в Мандосе. Разговор о Феанаро. A+
17.1 Печаль по навсегда утерянным прекрасным эльфам.

(...)

Пустой Лориэн, заброшенный Имладрис, последние эльфы Лихолесья и пустой дворец под холмами, ветшающие развалины башен Эмин Берайд.
18.1 Кто угодно на цитату из романа "Над кукушкиным гнездом": "Ты можешь только побеждать раз за разом, пока держат ноги

(...)

, а потом твое место займет кто-то другой".
19.1 Почему у Берена и Лютиэн был только один ребенок.
20.1 Нолофинвэ|Феанаро. Обмен телами

(...)

в духе фильма "Загадай желание" , но не ретеллинг фильма. Часть 2, Часть 3, Часть 4, Часть 5, Часть 6, Часть 7, Часть 8, Часть 9, Части 10-12. Закончено.
21.1 Келегорм, из любви к Лутиэн и ушибленный Клятвой, вместо того, чтобы удерживать Лутиэн, следует за ней и Береном на Север

(...)

, чтобы добыть Силмариллы из короны Моргота. Финал событий бы неотрицательный, но в целом на усмотрение исполнителя.
21.2
22.1 Первый восход солнца глазами пограничников Дориата.
23.1 Арвен|Финвэ. Встреча в Мандосе. 30-е исполнение по списку!
24.1 Тингол/Мелиан. О втором ребенке.
25.1 «Финрод принес из Тириона больше сокровищ, нежели любой другой князь нолдор». Как это было?

(...)

Мотивы Финрода, трудности транспортировки и проч. подробности. Можно юмор.
26.1 Феанаро остался жив и продолжает участвовать во всех событиях Первой Эпохи. Как они будут развиваться. Можно глобальную историю, можно отдельные эпизоды.
27.1 Толкиен погибает в 1916 году. Муза приходит к другому. Новое!

запись создана: 15.12.2015 в 11:01

@темы: Выполнено, Новые заявки, Список заявок

---

На правах рекламы

[Норлин Илонвэ]

А еще приложить творческую энергию можно на Битве Пяти Воинств.
Индивидуальные и парные выступления, утвержденные программы и вольный стиль, бодрящие отзывы и горячие комментарии в нынешнем "Осеннем заплыве".
Драббл-фест рекомендует.

@темы: Всякая всячина

---

Пост приема заявок

[Норлин Илонвэ]

Основные правила подачи:
- 1 комментарий - 1 заявка.
- Заявка подается от профиля пользователя, от Гостя, от удобного общественного логина.
- Заявку следует формулировать логично и грамотно, избегая ненужного многословия.
- Не флудить! Тема для флуда ниже по ссылке.
Пример хорошо сформулированной заявки: "Эльве|Ольве. Встреча братьев в Валиноре. Джен".
Пример плохо сформулированной заявки: "Напишите что-нибудь про встречу Эльвэ и Ольвэ в Валиноре. И чтоб безо всякого слэша".

Тема заявок на посты для исполнений находится здесь.

Правила
Вопросы.
Флуд.

запись создана: 30.11.2015 в 15:05

@темы: Прием заявок, Организационное

---

27.1

[Норлин Илонвэ]

27.1 Историческая развилка. Толкиен погибает в 1916 году. Муза приходит к другому.

@темы: Новые заявки

---

26.1

[Норлин Илонвэ]

26.1 Феанаро остался жив и продолжает участвовать во всех событиях Первой Эпохи. Как они будут развиваться. Можно глобальную историю, можно отдельные эпизоды.

@темы: Выполнено, Новые заявки, Сильмариллион

---

25.1

[Норлин Илонвэ]

25.1 «Финрод принес из Тириона больше сокровищ, нежели любой другой князь нолдор». Как это было? Мотивы Финрода, трудности транспортировки и проч. подробности. Можно юмор.

@темы: Выполнено, Новые заявки, Сильмариллион

---

24.1

[Норлин Илонвэ]

24.1 Тингол/Мелиан. О втором ребенке.

@темы: Выполнено, Новые заявки, Сильмариллион

---

23.1

[Норлин Илонвэ]

23.1 Арвен|Финвэ. Встреча в Мандосе

@темы: Выполнено, Новые заявки, Сильмариллион

---

На правах рекламы

[Норлин Илонвэ]

Возможно, не все наши читатели подписаны на Толкиен-обзоры, а Избранное не до всех донесло рекламные посты. Но перед теми же, кто уже видел, извиняемся за навязчивость.

Пока на фесте затишье, но иногда в посте для заявок появляются свежие идеи, а значит интерес к теме все еще жив. Поэтому предлагаем нашим читателям обратить внимание на внутрифэндомный командный конкурс "Битва Пяти Воинств", который как раз начал набор участников.
Может быть, кто-то захочет присоединиться к уже заявившимся командами, кто-то - собрать свою, а кто-то - просто почитать тексты, предварительно подкинув идеи для них.
Битва фактически отпочковалась от нашего Драббл-феста, и среди ее участников наверняка будут уже знакомые читателям феста авторы. Так что надеемся на интерес и ждем всех на площадке в любом качестве.

@темы: Всякая всячина

---

22.1

[Норлин Илонвэ]

22.1 Первый восход Солнца глазами пограничников Дориата.

@темы: Выполнено, Новые заявки, Сильмариллион